Просто, ох, просто и честно писал Борис Васильев, до стука в зубах, до самого нашего наследственного мещанского нутра. Так, что взращенные на пионерских зарницах речитативные ностальгические буденновцы в голове каждого, самого рьяного антисоветчика, отзывались знакомым гулом подвигов друзей Мальчиша-Кибальчиша. Седлали мы коней своих каурых и, ну его, рысью да галопом по степям сальским. Туда, где скакала некогда родина наша, возлежала в вечном отдыхе своем.

А после появилась и «Завтра была война». Появилась-то давно, в пору еще советскую, когда лишь читатели продвинутые, цензуре злобной неподвластные, знали о ней от соседей суетливых. Читал и я, буйным корнем судьбы измененный, наивностью перестроечной взращенный. Прекрасна была та учительница, еще молодая и смелая, в конкурсе чтецов побеждавшая. Помню! Помню те строки заветные, от «В списках не значился» сказанные. «Что, генерал, теперь вы знаете, сколько шагов в нашей версте?» Так до сих пор, до дрожи отрывистой в конечностях, до томления в груди неспокойного, до мистического головокружения, те строки учительские пробирают все те же души овзрослевшие, вокруг того места корочкою покрытые.

А ведь просто здесь все. Тот самый советский задор, так хорошо мне с детства знакомый, под барабанный стук в память вдолбленный. И песня эта нелепая, героями книги много раз спетая, политически ангажированная, про Буденного с шашкою его на лошади, да про братьев их меньших. И так мне нестерпимо, знаете, хочется, стать тою Искрой, что без слуха и без голоса, по подъездам от мальчишек гадких спасается. Тою Искрой, что уже искреннее и уверенное порождение нового поколения тех 30-х годов, с повышенной стипендией.

И думаю я, о, други и подруги мои, что здесь сокрыто самое главное, Борисом Васильевым недосказанное, лишь к умам человеческим обращенное. Что не было никаких непричастных, что в годы творилось непонимающих. Нюрнбергским процессом не подтвержденных. Среди школьников неразумных, как видите. Здесь они, те самые, четыре миллиона доносов написавшие. Да потомки их не генетические, а всегда угодливо под рукой оказавшиеся.

Пой же песню ту, старую, но на новый лад зазвучавшую, Борис ты, с кучерявой шевелюрой, Львов сын. И да зазвучит она во всю ширь беспросветную, подобно голосу женскому, там, где всегда зори тихие. Где все те же, школьники юные, но всегда уже все понимающие.

А «Завтра была война» все ходит ко мне и ходит, раз пятнадцать перечитывается, раз сто пятьдесят обдумывается. Вот он, истинный дух советский, в котором нет ничего советского. Только настоящее.