Значительное расширение аудитории в английской литературе при поддержке Шарлотты Бронте осуществил Чарлз Диккенс, впервые обративший внимание на жизнь униженных и оскобленных, затронув даже тему пугающего работного дома (у нас, в силу национальных особенностей, это социально воплотилось в понятии "бомж"). Писатель Каррер Белл, который на глазах удивленных читателей (не всех, впрочем) вдруг превратился в одну из сестер Бронте, поддержал Диккенса исключительно по-женски, обратив внимание общества на бедственное положение многочисленных девушек на выданье, чье финансовое положение не позволяло свободно оперировать выбором женихов. Большое количество младших священников, наводнивших в то время страну, можно было бы сравнить с чем-то из разряда "понаехали", хотя естественный отбор на первых порах обычно выдвигает в эти ряды тех особей, которым все эти попреки до лампочки.

Потому уже зрелая, но относившаяся к молодым авторам Шарлотта нашла родственную душу в "Ярмарке тщеславия" Теккерея, хотя, написанная от первого лица "Джен Эйр", своею главной героиней может равняться на Бекки Шарп (главная героиня у Теккерея, сколько бы не кричали о романе без героя) только рассчитывая на сторонних и невнимательных читателей. Джен Эйр, конечно, хотела бы так управлять людьми, вертеть мужчинами, привечать нужных ей особей. Одного хотения, безусловно, мало. Я бы сказал, что во всех своих немногочисленных трудах Шарлотта Бронте занималась чем-то практически противоположным. Сначала выдумывала всякого разного, затем, благодаря волшебному дару потустороннего анализа, долго варилась в котле собственной мнительности, что до сих пор привлекает читателей.

Этот образ искренней скромницы мало вяжется с природными качествами самой Шарлотты - любопытной, рассудительной, смелой. Основная масса этих качеств, увы, так и не успела найти практического применения ни в романах писательницы, ни в посещении модных салонов. Лишь некоторые статьи общественно-политического толка, которые успела написать Шарлотта, да ее письма другим людям (например, Элизабет Гаскелл) дали ту привязку во времени к развивающемуся образу писательницы. Что касается ее романов, то это самый надежный и общедоступный источник, где Джен Эйр всегда перед нами в полной своей красе, от детских неврозов до неврозов, приобретенных уже ближе к тридцати годам.

"Джен Эйр", конечно, тот роман, благодаря которому я получил доступ к грозовой мощи Эмили Бронте и утонченной псевдоскромности младшей сестры Энн. Прочитав "Джен Эйр" в глубоком детстве в переводе Веры Станкевич издательства "Правда" 1982 года, я несколько раз к нему возвращался, хотя, конечно, оригинал и вновьприобретенные другие переводы, тоже очень привлекательны. Сразу же бросается в глаза то, о чем я пытался писать вначале, пока меня не засосала родовая трясина семейства Бронте, это то, что, помимо явных детских проблем с отцом и служанками, отобразившихся в начале "Джен Эйр", которые, впрочем, писательница приукрасила особенностями собственного характера, книга сразу же расставляет социальные приоритеты, абсолютно в любом переводе, даже в советском. Помните тот эпизод, где маленькая Джен так хорошо ориентируется в жизни "бедных" слоев населения и даже говорит об этом. Например, я сам, даже с поправкой на реалистический 19 век, вряд ли смог бы выразиться столь определенно о социальном положении близлежащих в возрасте девяти лет.

Советский перевод, как обычно, ханжески искажен, хотя Шарлотта недвусмысленно вложила в уста своей маленькой героини суждения о собственной касте и кастах вообще. " I was not heroic enough to purchase liberty at the price of caste." С этим, впрочем, я часто сталкиваюсь, поэтому предпочитаю обычно переводы дореволюционные. Хотя, конечно, разумное зерно во всем этом есть, советский бледный мозг не в состоянии адекватно оценить взгляды маленькой девочки двухсотлетней давности.

Собственно, как я считаю, в "Джейн Эйр" здесь и сокрыта отправная точка произведения, где героиня, как кажется - невольно, но, на самом деле, очень хорошо продуманно сразу же завоевывает симпатии читателей - нежелание хитрить и притворяться ставится на другую строну весов в сравнении с тем, что считалось и считается самым важным. Для ребенка это довольно неловкие, но бесхитростные определения, такие как "жить в хорошем доме", "иметь служанок", "не жить с бедными". Должен заметить, что, несмотря на трудную жизнь бедных гувернанток, сестры Бронте всю жизнь пользовались услугами более низшего класса, а к такой гадости, как "работа", прибегали исключительно в самых пиковых случаях. И то, речь больше о журналистском вмешательстве. Шарлотта очень мало была гувернанткой, зато тему эту эксплуатировала на протяжении всей своей писательской карьеры. Современный смысловой ее аналог - Джон Гришэм, который пару лет пробыл адвокатом, но вот уже почти четыре десятка лет с успехом громит эту профессию в своих многочисленных произведениях. Правда, классового неравенства ему уже избежать удалось, что он постоянно отрицает ценами на частные самолеты.

Разумеется, образу главной героини большинство читателей не придает такого уж решающего значения, поэтому следующая далее тема Ловудской школы, позаимствованная писательницей с трагических страниц истории собственной семьи, действительно мощная и определяющая облик всего произведения. Собственно, это то, что навсегда откладывается в памяти, хотя школьные истязания в литературе распространены до сих пор. Здесь же они не только списаны с натуры, но и касаются школы для девочек.

Девушек, способных к приоритетному логическому анализу всегда было с избытком, но двести лет назад все это как-то не было принято выставлять напоказ. Та же Джейн Остин, творившая немного раньше, могла похвастаться избытком разумности, но никто на это внимания не обращал, поскольку ее разум касался исключительно традиционных женских тем, когда абсолютно все в этой жизни направлено к единственной цели - удачно выйти замуж на веки вечные.

С вашего позволения, я не буду рассматривать набившую оскомину тему взаимоотношений с мистером Рочестером. Если мне всегда нравилась Шарлотта, то ейные мужики могли вызывать только острые приступы зевоты. Данный труд могу рекомендовать абсолютно всем. Детям постарше и пенсионерам разного возраста, мужчинам в возрасте и женщинам, которые уже читали не раз перевод Станкевич. Помните, что есть и другие.

К сожалению, должен отметить, что существующие дополнительно три полноценных произведения Шарлотты Бронте ("Шерли", "Учитель" и "Виллет") больше подходят тем, кого интересует личность самой писательницы.