Текст ближе к концу не рекомендуется читать за едой.

Однажды в шведском Мальме (Саги Норен тогда еще не было, но были родственники мамы Малыша) я снял с моста мальчика, который перечитал Достоевского и долго захлебываясь рассказывал, как там женщина топилась, хотя он перепутал, потому что речь шла не о князе Мышкине, а о "Преступлении и наказании". Но слово "идиот", судя по всему, мальчик запомнил крепко. Чтобы взбодрить подростка, я сказал ему, что прыгать с моста не обязательно, достаточно стать блогером. Он и стал.

Фредерик Бакман продолжает резвиться. Дал бы ему уже кто-нибудь тазик с водой и старых газет, чтобы он вдоволь напускался корабликов. Вообще, конечно, завидую, так, по-хорошему, пишет человек всякую ересь и получает от этого удовольствие. Судя по всему, такая вещь, как муки творчества ему не знакомы, ибо никакой муки он не знает. Как, впрочем, и масла подсолнечного, и крахмала, и шафрана со скидкой.

Идея данного произведения напоминает "Кентервильское привидение" Оскара Уайльда, вторая глава является эпизодом из Ходжи Насреддина, когда он одурачил ростовщика Джафара, в тексте я приметил пару фраз Карлсона. Как я понял, в Швеции они очень ходовые. Прикол "расскажи Богу о своих планах" такой старый и затертый у Вуди Аллена, что ассоциируется с ним и 60-ми, когда Бакмана еще в проектах не было. Прозвучал песенный напев "мы выбираем, нас выбирают" из "Большой перемены". И многочисленное т. д. Только вы не подумайте, это не критика, ибо так, там дальше, через абзац.

Вообще, квинтэссенция произведения в духе Уэльбека, это он любит клеймить современное общество, хотя, конечно, методы у него совершенно иные, так как Бакман делает это весело и малозаметно. Но, возможно, даже более эффективно. Что касается детективной составляющей, то мне, как обычно, она до лампочки. Может именно поэтому я высказался по этому поводу во время чтения уже 4 главы, то есть, после 3 процентов текста. Скорее, конечно, не поэтому, а ибо там, где Бакман, там и многие. В том числе, Агата Кристи. Главы, кстати, у него неравномерные, очень разной длины, от них какая-нибудь Айн Рэнд повесилась бы.

Подобный образ грабителя, милостиво преподнесенный в описании книги, я счел исключительно юмористическим, хотя, вполне может быть, что это какая-то шведская примочка. Аналогии же говорят о другом. Скажем, досадуя на то, что наши полицейские страдают избытком интеллигенции, постоянно мнутся и стесняются подойти, приходится за ними бегать и спрашивать "вы что-то хотели", я ничего в этом прикольного не вижу. Неприкрытый сарказм. Хотя образ похож и создается впечатление, что я списал его у Бакмана. Это я к тому, что одно и тоже часто приходит в одинаково ушибленные головы.

Никаких спойлеров, ибо это даже не сюжет и даже не эпизод. Кстати, разочарование в детективах у меня не на ровном месте, когда-то в юности я выдумывал, как мне казалось оригинальные сюжеты, интересные и больные на голову. Потом я их всех нашел у Агаты Кристи. При ее наличии детективоведение смешно. Как, скажем, смешно писать стихи при наличии Пушкина и Саши Черного.

Манера написания текстов у Бамана знакомая, родная, с многочисленными отступлениями, которые имеют прямое отношение к тому, кто пишет и, следовательно, к самому тексту. Например, речь о том, что детей зовут часто не по именам, а так, как подскажет внутреннее ощущение. С детьми, конечно, сложнее, потому что есть такая неотвратимая беда, как ЗАГС, где навсегда имя, подобно записям у черта в списке продавших душу, отображается, как ребенка будут звать при разводе родителей, выдаче аттестата или посещении банка. Зато кота своего ты зовешь исключительно так, как душа ляжет в настоящий момент. И пусть Малыш часто величается Хрень, зато Толстукт становится Толстушей, особенно после операции. А вот Балбесина как был Балбесиной, так он и балбесина.

Может именно эту маленькую какашку ты и ждал всю эту жизнь. Даже если из употребляющих это слово Бакман самый пристойный, не является оправданием, ибо гармония текста для этого человека много значит. Шведское влияние понятно, но все же. Оценку не буду снижать, но это результат косного воспитания. Ни к чему так детям насаждать менталитет. Особенно, если он совершенно им не подходит. Если Бакман швед, то я попугай Сильвера.

То, что автор пишет о самом себе, понятно сразу, но для тех, кто не сталкивался с бакманами в быту, для тех писатель в конце написал пояснение. Мне и так все известно, могу немного поделиться, если кому-то интересно. Пароль от интернета бакманы забывают чаще, чем не забывают. Вопрос трусов решается, как это принято в нашей стране, количеством. Их так много, что появляется ощущение, что весь наш дом состоит из одних трусов. Если, открыв дверь какого-нибудь шкафа, вовремя не отскочить, то есть опасность остаться погребенным под бесчисленными коробочками. Налоги, и вообще, всю бумажную работу нужно выполнять самому, если не хотите, чтобы, помимо дома и в платежах наступил хаос. Почитал про тревожных людей, отнеси книгу в ящик стола, положишь туда, где лежат вещи бакманов, завтра она обязательно что-нибудь не найдет. Домработница должна проявлять чудеса изобретательности, потому что вещи бакмана трогать нельзя. Они не валяются, они так лежат по своим местам. В общем, хватит, зато нескучно и в Швеции всегда хорошая погода. Шутка. Этот абзац я бы подсунул жене писателя.

"Тревожные люди", также, как и Уве, лучезарны и оптимистичны, хотя у Уве совершенно иная внешняя оболочка, это Бакман пытался передать жизнь горемык, нас, спутников бакманов. Мы и правда хорошо справляемся с этой жизнью. Так, скучно иногда, нужен бесперебойный на всякий случай источник позитива. В формате Уве я уже высказывался.

В общем, книга имеет кучу недостатков, но они все абсолютно неважны, потому что читается легко, с интересом, от книги веет свежим воздухом. Давай, Фредерик, пиши еще. "Людям нужны сказки, а не просто истории". Вот что еще хочу сказать. прочитав "Тревожные люди" даже как-то начинаешь верить в добрые начинания некоторых людей. Так. Немного. Минуты три.

Должен признаться, что аудиокнигой (хорошая начитка, кстати, какой-то тоже бакман читал) я воспользовался процентов на 30. Текст для меня слишком интересен, чтобы можно было его поглощать с такой скоростью. Пока шли многочисленные отступления, примерно половину книги читал сам. Слушать можно какую-то часть от второй половины книги, где идут истории разных людей, непаханое поле для психолога. Но это хлеб автора. Причем, в отличии от признанного психолога Достоевского, который все же некоторых людей избегал, у Бакмана есть шанс со временем засунуть свой нос абсолютно везде.