Приблизительно на седьмой минуте просмотра "Дикаря" у меня возникло ощущение, что фильм просит истинного своего имени - "Сон Венсана Касселя", потому что даже рабочий исходник "Gauguin - Voyage de Tahiti" этому дикарю не к лицу.

Выглядеть банальным и посредственным зрителем я не стесняюсь.

Спродюссированная и сыгранная Касселем "Необратимость", в которой он девять минут одним планом наслаждается всеми гранями истошно-драматического приключения своей супруги, шелково-пудровой Моники Беллуччи, показалась мне сном не героини, а самого Венсана.

Вторым его нездоровым горячечным сном стал для меня "Дикарь".

То, что пропитанный соком манго и просоленный Тихим океаном период жизни Поля Гогена на Таити с неожиданным, наделенным первобытными страстями, подарком, который сам себя преподнес художнику, привлекал и будет привлекать почитателей его гения, в виду неисчерпаемости вдохновения заложенной тематикой.

Впрочем, те, кто видел даже репродукции, а не живые полотна Гогена, и даже те, кто их откровенно не понимает, не могут не задаваться вопросом: "А что, там на самом деле... так, как он пишет?!".

Там "так" было, вероятно, в его душе.

И именно внутреннюю борьбу самого с собой и за себя одаренного ребенка, не желающего взрослеть в привычном обществе, захотел примерить на себя Венсан Кассель.

Я не вижу Гогена, я не вижу художника, я вижу только Венсана, который покончил с "необратимым" кошмаром и перешел к следующему.

Начиная с Моэмовской "Луны и грош" нас завораживает биография художника, который пытался себя содержать привычными мещанину, матросу или докеру инструментами, да так и не смог преодолеть нищету, даже в условиях необузданной природы, которая в его мечтах должна была освободить его от забот о сущем и низменном.

О Поле Гогене я в юности много читала, но так и не встретила какой-то достоверной бесспорной биографической подлинности, так что критикой несоответствий или вымысла можно и вовсе пренебречь.

Умел ли этот человек любить или только быть одержимым своей любовью - такой вопрос может задать себе каждый из нас, даже не примазываясь к высокопородным особям, наделенным гениальным мастерством.

Заслуживал ли он снисхождения общества и меценатского участия, которое обеспечило бы ему безбедный творческий берег в тихой гавани? Вероятно.
Но принял бы он помощь?

И главный вопрос - смог бы он в благоприятных условиях выплеснуть в мир десятки полотен, исполненных драмы, страсти, горя, восторга и отчаяния в полубезумных мистических гипнотических оттенках?

Поль Гоген - это, безусловно, не планета, а отдельная вселенная, "понимаем" мы его или просто киваем, потому что "все одобряют".

А что до Венсана Касселя - его сны близки созданному образу теми же оттенками, роль ему, безусловно удалась, хотя мы и Гогена-то за Венсаном не видим, тут это не очень существенно.

Что до пейзажей и планов, операторского мастерства и натуралистичности всего, что происходит с героем сперва в Европе, затем - на островах, ну - тут замучаешься искать погрешности.

Все красиво, не энциклопедически, но - высокохудожественно.

Фильм рекомендовать к просмотру буду, безусловно: в эту теплую колеблющуюся волну, над которой витают экзотические ароматы природы и людей следует погрузиться.