Абель Феррара, известный нам по Плохому лейтенанту, написал сценарий и снял весьма спорный кинопроект о последнем дне человечества.
Не скрою, что в первую очередь интерес зрителя заявлен в глобализации такого апокалипсиса, случившееся с человечеством. Хочется видеть массовость! Объемность!
Но нет, это все так приелось. Абель Феррара пошел другим путем. Он решил показать не масштаб, а единичность. Единичность двух судеб, которые знают, что умрут.

Двое влюбленных живут в престижной дизайнерской квартире-студии. Он, это замечательный актер Уильям Дефо, играющий человека в годах, Сизко. Она, Скай- молодая девушка, погрязшая в атмосфере творчества и нереализованных амбиций на поприще художественных творений.
И вот, по телевизору, диктор говорит, что завтра они все умрут. В 4:44. Озоновый слой не может больше защищать, он разрушен, и с прогрессирующей скоростью человечество будет уничтожено самой природой.

Что не понравилось. Режиссер нарушил всю стереотипность апокалипсиса. Всю визуализацию от хаотичности населения из-за знания своей скорой смерти.
Что делают герои в свой последний день? Она рисует. Он мается дурью. Словно обычный день двух бездельников. Обычный субботний день. Завтра на работу. В будни.
Но нет... Зритель знает, что это все в последний раз. Этот час завтра уже не наступит. Но ни героям, ни остальным будто нет дела до этого. Само развитие сюжета ничем не прогрессирует. Кто-то болтает, кто-то смотрит. Они занимаются любовью, спят и умирают. Будто есть еще семь жизней. Транспорт работает, интернет и связь есть, кафешки и рестораны, магазины все в онлайн режиме. Люди на улицах болтают, никто не торопится к друг другу чтобы попрощаться. Все работает, никто не собирается умирать. Словно все смирились и не бунтовали против несправедливости.

Что понравилось. Легкое оцепенение. Оно нарастает не сразу. Оно не обрушивает на голову в начале. Все идет медленно и целенаправленно.
Диктор по телевизору, объявивший час скорой смерти не говорил о героизме и не пускал пафос в эфир. Он прощался, буднично и просто. Всем советовал быть сейчас с теми, кто дорог, с семьей.
Вот и Сизко, вспомнил про дочь. Про друзей. И все начало сгущаться. Наркотики, секс, ругань, слезы. А главное - отчаяние. Безликое, прозрачное, но такое липкое и удушливое.
Кто-то умирает раньше, кто-то безмолвен и шокирован. Но главное, это обыденность. Обыденность людей, которые должны есть-пить, спать, только для того, чтобы вскоре умереть.

Режиссер не стал идти по натоптанной тропе зрелищности и экшена апокалипсиса. Он снял трагедию в двух лицах, словно символизировал каждую единичную душу человечества в момент неотвратимого и грядущего лика смерти.