Анатолий Алексин не утратил своей значимости со временем, собственно, в этом и заключается настоящее мастерство писателя, когда он важен для тебя абсолютно всегда, на любых этапах твоей жизни и в совершенно разные временные промежутки, приуроченные к истории страны. Время прошло, а читаю я его даже с еще большим интересом, чем это было в детстве.

Произведения Алексина не просто сложны, они невероятно противоречивы, предполагают кучу трактовок, но я давно вывел собственную формулу общения с этим автором. По моим наблюдениям, за нагромождениями смыслов и вероятностей, писатель абсолютно всегда где-то в тексте оставлял необходимый ключ, своего рода артефакт, который четко и понятно дает понять - именно это и имелось в виду.

"Безумная Евдокия" невероятно проста структурно - почти обычная советская семья, почти обычная избалованная дочь Оленька и вполне обычная ее учительница, "безумная" Евдокия. Все очень просто, но Алексин, в свойственной ему манере, откуда-то из закромов выуживает на всеобщее обозрение целый вагон неоднозначностей, которые ярко пылают в ночи каждым жестом, фразой, уместным или не очень проявлением эмоций. Вопросов так много, что впору написать на каждый из больших рассказов писателя (или маленькую повесть) объемный содержательный труд.

В детстве "Безумная Евдокия" мне тоже запомнилась, я с радостью перечитал ее дочери, но рассказ оказался не только не по зубам ей, но и слишком сложным для меня. Насколько я понял, этот человеческий образ учительницы был дан автором в качестве утешения для цензуры, хотя все эти алексинские уступки мне всегда казались некоей формой издевательства, потому что писатель чудесно и со знанием дела, взахлеб, рассказывал о душевных переживаниях какого-нибудь анархистского разгильдяя, но потом, довольно нелепо изображал пионерское прозрение главного героя, которое у меня ничего кроме кривой ухмылки не вызывало.

Это свойство Анатолия Алексина не оказалось мною надуманным, потому что мне приходилось встречаться с вполне серьезными высказываниями на тему непедагогичности произведений автора с вполне реальными предложениями его запретить. В итоге, как я понял, Евдокия у писателя олицетворяет собою всю педагогическую систему страны, ее сущность, в бесформенной шляпе и ужасно безвкусно одетой, нелепой, но с надеждой на человеческие проявления. Неявному конфликту Оленьки с учительницей и посвящено произведение. Хотя, на самом деле, этот конфликт повсюду, писатель находит его истоки еще в те времена, когда Оленька не родилась.

Вообще, не припоминаю у Алексина этого чеховского сюсюкания с именами. Сам тот факт, что героиня у него не Оля, как это было обычно ("Коля пишет Оле"), а Оленька, уже говорит о многом. "Безумную Евдокию" можно рассматривать как и одно из многочисленных произведений на тему конфликта поколений, учителей и учеников и т. д. Но мне видится все гораздо глобальнее. Здесь прямое противостояние структуры и индивидуализма. Алексин не мог, да еще в то время, написать об этом прямо, потому и привлек к сюжету школьницу, приготовил ей путь к отступлению в виде избалованности и болезни матери, но тему и не подумал поменять. Понимайте как хотите, но будет так.

Проблема неполной семьи тоже гладит со страниц книги довольно насмешливо. Каким гадом нужно быть, чтобы заявить, что больному человеку нельзя было заводить детей. А речь-то именно об этом. Но мы всегда стыдливо молчим. Если развивать эту тему, то можно вспомнить пропаганду могучего влияния коллектива, в коммунизме у нас вообще должны были детей сразу забирать на воспитание государством, но у Алексина здесь даже не намек, а указание - дескать, дети получают все в первую очередь в семье, какое там школьное воспитание, у нас вообще не принято воспитывать детей, у нас в них только деньги вкладывают. Или, как это еще чаще бывает, доверяют среде.

Конфликт ребенка с учительницей кажется неравнозначным. Действительно, у своевольной избалованной девочки на руках все козыри, что может какая-то там учительница. А вот и нет. За спиной Евдокии вся образовательная система страны, которая только делает вид, что конкурентоспособна, на самом же деле ей без разницы, ибо установки для нее определяет уже государство. Особенно удручает то, что в учителя у нас идут в основном от безысходности.

Не стану развивать тему изначально больной матери, которая всю жизнь будет обвинять ребенка в своих бедах (думаю все же, что не всегда так, но чувство вины здесь заложено сразу же. в "Безумной Евдокии" так), но все эти крайности порождают и крайние проявления в отношении к Оленьке. У меня живой пример перед глазами, мой великовозрастный друг родил первенца в 51 год и мальчик вырос абсолютным монстром, без понятия уважения к родителям и ощущения, что что-то может быть ему не дозволено.

Структура, конечно, абсолютно любая, губит инициативу на корню и людей излишне творческих не любят нигде. "Безумная Евдокия" еще и об этом. Но если классный руководитель знает назубок высказывания своей ученицы, значит его действительно за живое задели. За Оленьку в данном случае я очень рад, ибо довести бедную учительницу, которая тяжеловесно уверена в собственной непогрешимости, это великое достижение для всех времен. В общем, здесь налицо то самое чеховское ружье, которое я, родившийся где-то в одно время с "Безумной Евдокией", всегда хватал со стены с самого начала, чтобы выстрелить. Стреляй, Оленька, не бойся, книга довольно короткая, а у Алексина есть еще.

Резюмирую этот сумбурный отзыв. Выводы следующие. Родительская любовь ограничениям не подлежит в любом случае, поэтому, если растет некий ребенок-звезда, то издержек не избежать. Справедливость здесь валяется где-то на заднем дворе, но это может и хорошо, потому что с возрастом разочарования по поводу нее гораздо более болезненные. Ребенку же нужно только принимать эти принципы, вовсе не обязательно с ними жить. Одиночество гения - это тоже нормально. Рамки любой структуры всегда слишком узкие для некоторых личностей.

Светлая память улетевшему недавно от нас на другую планету Анатолию Алексину, но понимаю, что ему здесь надоело. Пора и домой. Там посвободнее.