Страшная сказка от мексиканского дядюшки заслуживает десятка характеристик, но среди них и близко нет слов «обычная» или «ожидаемая». Гильермо дель Торо тщательно выпестовал своё детище, в его картине нет случайных деталей, каждая мелочь подчинена единой цели – показать окутанный туманом войны мир глазами маленькой девочки. Офелия не знала, что благодаря осторожной политике Франко Испания не участвовала в сражениях Второй мировой. Юная фантазёрка столкнулась с другим, не менее страшным воплощением конфликта, когда брат идёт на брата, а людей разбрасывает по сторонам национальная идеология. Офелия бежит от безрадостной правды и находит иную жизнь – такую же странную, как та, с которой просит смириться мама. Эту жизнь Дель Торо придумал после знакомства с «Франкенштейном» – классическим фильмом ужасов о трагедии одиночества и бессилии испытать человеческие чувства. «Лабиринт Фавна» – самый личный фильм мексиканца. Главное творение, связывающее правду и вымысел, как если бы ребёнок мог собственными руками создавать дверь в другое измерение и даровать надежду корню мандрагоры на перерождение в человека.

Центральная роль в трагическом сюжете отводится обладательнице маленького сердца. Правда это или ложь, но Офелия следует наставлениям Фавна, так как путь назад не обещает ничего приятного: собственная боль и страдания беременной матери. Ребёнок преобразует мир вокруг себя – энергией, фантазией, любовью. В распутывании ребусов мифического существа Офелия остаётся крохотным цветком на сухой ветви дерева, и страх за её жизнь неотрывно присутствует на экране все два часа хронометража. Связь девочки со сказкой – в собственном воображении, и этого хватает для создания потустороннего королевства, где монстра в звании капитана не придётся называть отцом. Путешествия в страну чудес роднят Офелию не с Алисой Льюиса Кэрролла, а с такой же маленькой беглянкой Аной из пронзительной испанской драмы «Дух улья». Дель Торо с беспримерной вдумчивостью отнёсся к картине великого Виктора Эрисе, и перенял главную черту: неспособность ребёнка разграничить вымысел и правду. Правдой становится то, что на интуитивном уровне понятно юному сознанию, а где бессильно восприятие – включается магия.

Дель Торо развил идеи Эрисе: волшебство обитает посреди мира гиперболизированной жестокости и схватки за выживание. Неслучайно и сам хозяин лабиринта выглядит словно рогатый сыноубийца Сатурн с полотна Франсиско Гойи. Этим мексиканец подвергает Офелию отдельному испытанию, ведь если подумать, то приятная наружность отчима не выдаёт в нём циничного палача. Оба – ни капитан Видаль, ни Фавн – не тянут на чудовище Франкенштейна, чьё воплощение встретила Ана из «Духа улья», но тем заковыристее интрига и тем круче развязка. Дель Торо вслед за Андерсеном ориентирует сказки на взрослого зрителя, ведь только взрослый задумается о главных жертвах войны – детях. Цветам жизни не объяснишь, зачем люди берутся за оружие и готовы совершать бесчеловечные пытки. Безумие и не нуждается в трактовках – как и своды потаенного помещения, где посреди роскошных яств дремлет жуткая безликая тварь. Прирождённый фантазёр дал жизнь наброскам из разных периодов биографии, и никого не ограничил в попытках найти пределы воображения.

Талант визуала дополнил картину мрачными красками: сходу и не вспомнить фильм, где две параллельные вселенные создают одинаково неуютное впечатление. Выбор 1944 года для событий сам по себе даёт подсказку к истинным корням фильма, а заодно и увязывает с «Хребтом дьявола» в одну дилогию. Дель Торо копает в прошлое, но лишь до необходимого уровня, когда загадки предков в ожидании ответов благополучно доживают до наших дней. Кроме того, режиссёр не зацикливается на фантазиях, не менее важна и сермяжная правда: «Лабиринт Фавна» в полной мере антивоенный фильм, который выставляет офицеров каудильо тупоголовыми истуканами, понимающими только язык приказов. Сложно не потешаться над капитаном Видалем, слугой светского общества и бездарным полководцем, и никакая показная жестокость не превращает его в крутого парня даже в глазах собственных солдат.

Белёсый безымянный монстр с глазами в ладонях на контрасте устрашает за две минуты экранного времени несоизмеримо больше, чем трафаретный злодей по должности. Дель Торо насмехается над франкистами и наделяет этих бравых ребят участью случайных гостей лабиринта, им нет места на перешейке двух миров. Обойтись без врагов полностью было бы нельзя – сказка с привкусом настоящей трагедии, а значит, должны найтись конкретные виновники. О них спустя годы мало кто вспомнит, тогда как неповторимый шарм фильма вне рамок и границ. Девочка Офелия не падала в кроличью нору, но пережила не менее увлекательное приключение; пересказывать в подробностях – занятие сомнительное, о «Лабиринте Фавна» интереснее рассуждать с позиции того, откуда и по каким причинам что взялось, потому как графическое великолепие заслуживает быть увиденным либо пересмотренным. За жутковатой красотой картинки скрывается вера в спасительную силу доброты, которая не умирает с годами, скрывается под коркой черствости, но способна раскрыться вновь, если есть во имя кого.