Сочинения Стивена Кинга, я прочитал почти все, за исключением отдельно взятых, малоизвестных произведений из старого, которые зачастую тяжело даже на книжной полке найти.

Однако, судя по интенсивности, с коей «Король ужасов» продолжает выпускать новые, толстые романы, говорить о прочтении всего автора, пока преждевременно.
Впрочем, в последнее время, читая кинговские новинки, у меня всё чаще возникают шальные мысли о «литературных [цензура]».

Всё-таки, как говорится, сначала ты работаешь на имя, а потом имя работает на тебя.
Стоит в магазинах лишь появиться новой книге с пометкой «Стивен Кинг», как продажи вырастут сами собой.

Но вернусь к «литературным [цензура]». Мысль о том, что книги, Король уже перестал писать сам (во всяком случае, полностью) вызвана не только бешеным количеством нового. Сами сюжеты и общая картина новых вселенных, отдаёт какой-то популяризацией. Слишком много жеманности, слишком много хеппиэндов. Кинг, которого все мы полюбили, был не таким.

Только закончилась трилогия «Мистер Мерседес», как уже появилась «Лавка Ужасов» и «Чужак», который по своей сути, очень напоминает «Мистер Мерседес – 4». Теперь вот, «Институт».
Сюжет, безусловно, совершенно, новый. Тайная правительственная организация, похищает детей с экстрасенсорными способностями и устраивает их в тайном месте, под названием «Институт».

Здесь над детьми ставят эксперименты, которые придумали фашисты во время второй мировой, и с помощью этих экспериментов предотвращают ядерные войны. В общем, вы понимаете, спасают мир. Своего рода малая жертва, ради сохранения всего человечества.
В общем, такой вот, сюжетик. Дети ополчились и решили свергнуть [цензура] это тайное мировое правительство.

В целом, тема детей вполне в духе Кинга, чего только стоит одно «Оно», однако здесь нет никакого «Оно», здесь всё отдаёт какой-то приторностью и искусственностью.

Возможно, конечно, я не прав и зажрался, но мысли о том, что Стивен Кингу просто носили написанное, «в десять чернорабочих рук», на проверку, для визирования, так и не оставили меня до конца книги.