Дома терпимости. Море истерзанных тел и, как водится в русской литературе, и душ. Удивительно было читать это произведение русского классика. Но очень захватывающе и переживательно. Сильные характеры, человеческая подлость, цинизм и грязь, боль и любовь, похоть и бесстыдство, муки и высокая нравственность. Отличный язык, мудрость за строками. Люблю нашу литературу! Глубокую, вызывающую сочувствие, пробуждающую эмоции и движение мысли.

Мучительная работа для девиц и одновременное бахвальство, соревнование в грязном ремесле. Разношерстное мужичье. Похотливое. Жаждущее новых ощущений. Как ярко описывает их автор, гротескно выпячивая дряблые тела и любуясь здоровым дыханием юности. На Ямской каждую ночь праздник. Писатель тонко сравнивает вакханалию со светлой Пасхой. И каков контраст наутро! Тлен, стыд и пустота. "Русские оргии" во всём их неистовстве и мучительном похмелье.

Если и сейчас произведение довольно "пикантно", то в своё время оно и вовсе было подобно бомбе, разрывающей нравственность её блюстителей на мелкие куски.
Точно, метко и выразительно. Воочию наблюдаешь и веришь. Характеры, типажи. Трагедии. Я даже немного жалею, что не прочла "Яму" в юности, оно бы поразило меня до крайности.

Чьи истории надолго поразили моё воображение? Пожалуй, Сонька Руль с её женихом-евреем. И точное слово "брал": как берут её случайные гости, как берет её ревнивый жених, выкроивший из скудного жалованья несколько монет для обладания любовью. Это же очень страшно: представлять, как сидит он возле неё каждый вечер, не способный разорвать мучительный для обоих круг.

Конечно, самый яркий образ - это Женя. Гордая, красивая, властная, ненавидящая, страстная, живая. И нелепая её гибель из-за позорной, грязной болезни.

Видим мы и студенчество. Кутящее, лихое, но умное, мыслящее идеалами. И как эти идеалы бьются о суровую реальность будней. История Лихонина с его "Галатеей, начавшаяся так благородно и так постыдно оборвавшаяся очень показательна, на мой взгляд.

"Всемирные плевательницы, помойные ямы, отхожие места" - вот что есть женщины, занимающиеся проституцией. Но при этом это и девочки, проданные когда-то родными, опороченные и изнасилованные знакомым "дядей". "Публичная! - с горечью восклицает Женя, - Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто - публичная!"

Тема, в общем, щекотливая. Не каждый станет читать такое произведение. А мне, например, очень понравилось. Поэтому рекомендую.