Когда Артур Конан Дойл, не очень любивший Шерлока Холмса, планировал избавиться от знаменитого сыщика, никто не подсказал писателю отправить своего литературного мучителя в монастырь. Так в суровом прошлом короли поступали с придворными, убивать которых по разным причинам было неудобно. Отправил неугодного в монастырь, избавился от проблемы, а если он вдруг понадобиться всегда можно проявить милосердие. Но никто не подсказал знаменитому англичанину старый проверенный способ, так что пришлось топить надоевшего персонажа в водопаде.

И только через 80 лет Холмс всё-таки попадает в монастырь. Правда в книге совсем другого писателя, в ином обличье и другой эпохе. В первом художественном романе Умберто Эко главный герой, Вильгельм Баскервильский, монах-францисканец, вместе с молодым послушником, Адсоном Мелькским, прибывают в крупное итальянское аббатство. Перед Вильгельмом стоит важная задача, организовать в монастыре, аббат которого согласился быть посредником, встречу между делегацией римского папы и представителями францисканской верхушки для обсуждения спорных теологических и политических вопросов. Возможно, здесь решится судьба ордена, всего католического мира и политическое будущее Италии. Однако ещё до прибытия послов римского папы в монастыре происходит убийство и переговоры оказываются под угрозой, а перед Вильгельмом стоит нелёгкая задача найти преступника в самые сжатые сроки.

Казалось бы стандартный исторический детектив с духовным лицом в главной роли. Такие сюжеты встречались в литературе неоднократно, стоит вспомнить хотя бы Честертона, с его незабвенным отцом Брауном или немного менее популярных героев Торнтона Уайльдера и Перес-Реверты. Или Алёшу Карамазова, если считать, что Достоевский писал детективы. Впрочем, книгу Умберто Эко к этому жанру тоже не стоит относить без некоторых оговорок. Да, детективная линия здесь есть, но она далеко не ключевая. Роман скорее философский, исторический, с эффектом полного погружения в атмосферу четырнадцатого века. Погружения качественного достоверного, чего, впрочем, и следовало ожидать от учёного-медиевиста.

Также присутствует несколько специфичный юмор, лично мне доставивший большое удовольствие. Например вывод нескольких теологических дискуссий великолепен - Иисус Христос никогда не смеялся, зато имел кошелёк. Железный аргумент в споре о том, должен ли священнослужитель быть беден. И ответ, разумеется, нет. Кошелёк ведь был. Да и в целом безумное количество аллюзий придаёт роману едва ли не пародийный оттенок.

Параллельно поднимается множество любопытных вопросов, изящно упакованных в историческое обрамление, например, о месте и сути научного знания, природе и видах власти, функциях и необходимости цензуры, природе веры и познания, и множество других, нет им числа.

К недостаткам, при желании, можно отнести немного громоздкий текст с избытком закрученных, длинных предложений, не всем такой стиль понравиться, хотя это не критично. И тема, разумеется, определяет - если не интересны, от слова совсем, исторические, философские, теологические и эстетические аспекты читать будет непросто. Что забавно, исключительно как детектив книга тоже так себе. В том смысле, в котором микроскоп плохой молоток.

Насколько необходим для чтения определённый базис знаний вопрос спорный. Думаю, что это совсем не обязательно и книга прекрасно читается сама по себе. Но понимание исторического контекста, возможно, позволит получить больше удовольствия от прочтения. Например будет не лишним примерно представлять, что происходило в Европе в это время (первая половина четырнадцатого века), чем гвельфы отличаются от гибеллинов, почему папская курия находится не в Риме, а в французском Авиньоне, в чем суть монашеских орденов и тому подобные прелести истории.

Кстати, показанная суть сословного деления тоже достаточно любопытный момент. В чистом виде таких сословий было три - те, кто сражаются, те, кто молятся и те, кто работают. Или, другими словами, аристократия, духовенство и крестьянство. При чём различие было настолько всеобъемлющим, что представители сословий нередко даже не понимали друг друга, буквально разговаривая на разных языках. Крестьянство, говорившее на местных наречиях с искаженным говором, образованное монашество с их латинским и греческим. Здесь вспоминается анекдот времён наполеоновских войн, согласно которому русские партизаны напали на регулярные части русской же армии. Не отличили от противника, потому что офицеры все сплошь говорили на французском.

Подобно тому, как феодальной раздробленности пришёл конец с появлением общей валюты, так и литургии на национальных языках послужили следующим шагом к разрушению этих границ. Так что в книге описаны предпосылки реформации за двести лет до Лютера.

И, конечно, хороший повод взглянуть на тот любопытный факт, что любая религия это часть общечеловеческого мифа. От большого дерева отделяется новая ветка, пока слабая и небольшая, сначала называется ересью и рискует быть моментально срубленной. Но стоит лишь вырасти и она заслонит солнце своим старшим собратьям.