Перебирая список стокгольмских музеев на предмет "идти-не идти", я колебалась, а стоит ли "связываться" со Скансеном – знаменитым этнографическим комплексом под открытым небом, ставшим фактическим эталоном и планкой того, какими должны быть музеи народного быта.

Почему колебалась? Когда какой-то музей не просто известен, а является туристическим "идолом" международного уровня, и на дворе к тому же самый разгар сезона, шансы по-настоящему что-то увидеть, оценить и проникнуться, а не поставить галочку, обычно невелики. Вот если бы темой музея было искусство, если бы в нем выставлялись работы моих любимых художников или скульпторов, тогда, несомненно, я была бы намного решительнее. А тут этнография…Область, безусловно, для меня интересная, но не настолько, чтобы брать музейный объект приступом:)

Но в памяти зашелестели страницы книги авторства Астрид Линдгрен - "Мы все из Бюллербю", читанной-перечитанной в детские годы от корки до корки. И мне захотелось сравнить свои представления о жизни ее героев с зарисовками быта шведской деревни, воссозданными на обширных земельных угодьях Скансена. А муж, как активный фотограф-любитель, захотел протестировать недавно купленный объектив на животных - на северных оленях, также "населяющих" Скансен.

Стучу сейчас по клавиатуре, вспоминаю свои сомнения и думаю – как хорошо, что в мои воспоминания о Стокгольме вписана и эта небольшая глава! Я увозила из Скансена и новые знания, и получила возможность ненадолго "впасть в детство", ценимую многими взрослыми, и просто, как говорили в доцифровую эпоху, сменила пластинку, переключившись со своих любимых туристических тем на провинциально-сельскую Швецию былых времен.

Адрес Скансена – "музейный" остров Юргорден. Стоимость билетов в летний период для нашей с мужем возрастной категории при конвертации из шведских крон составляла около 20 EUR с одного человека.

В составе музейного комплекса есть и такое солидное коммерческое "вкрапление" как Скансен Аквариум, для осмотра которого нужно либо выкладывать отдельную сумму, либо, что выгоднее, приобретать комбинированный билет. С учетом нашего возраста и сезона такой билет стоил бы приблизительно 30 EUR. Отмечу, что слово "аквариум" не следует воспринимать буквально. Де-факто, это сборище всякой экзотической живности, не связанной или слабо связанной с фауной Швеции. А так как нам с мужем была интересна именно старая-добрая Швеция без посторонних добавок и примесей, то мы единодушно решили обойтись без Аквариума.

Со своей территорией в тридцать гектаров Скансен похож на государство в государстве. Обследовать эти угодья можно по любой, удобной для вас траектории. Разобраться с "устройством" Скансена и выбрать, куда пойти и что посмотреть, помогает большой макет у входа.

Также у кассы можно взять бесплатную карту музея. И, конечно же, есть указатели с текстами, продублированными на английский язык.

Прогнозистом по заполняемости Скансена в июльские дни я оказалась почти никудышным. Пустым такое место, разумеется, быть не может, но состояние, когда люди друг у друга на головах, наблюдалось единственный раз – в зоопарковой зоне.

Обычно музеи начинаются с Личности, загоревшейся какой-то идеей. В случае со Скансеном такой Личностью был основатель и руководитель Музея Северных стран Артур Хазелиус.

Глядя с террасы Скансена на Музей Северных стран, закутанный в толстую зеленую шубу - т. е. на первый проект Хазелиуса, я думала: вот вроде бы человек достиг очень многого. И мог бы остановиться на этой музейной громадине, тем более, работы в ней было по горло, но…

Но... не сумел! Потому что, вы не поверите, но в годы, в которые жил Хазелиус, его родина находилась в более чем незавидном экономическом положении. Новую, индустриальную, технологичную Швецию еще не построили, а прежняя, аграрная Швеция рушилась быстрыми темпами. И люди, лишившиеся средств к существованию, десятками тысяч эмигрировали в Соединенные Штаты и другие страны западного полушария. Вместе с убегающими людьми исчезал и многовековой культурный пласт с его материальными атрибутами.

Цель сохранения шведского культурного кода "отправила" Хазелиуса в долгую экспедицию. За привезенной оттуда коллекцией утвари и записанными рассказами местных жителей предметами вскоре последовали жилые, хозяйственные, религиозные и производственные постройки из разных уголков страны. Для их размещения Хазелиус предварительно выкупил крупный земельный участок, ставший ядром современного Скансена.

Похоронили Артура Хазелиуса, здесь же, в Скансене – фактически на рабочем месте:

Скансен – это десятки дверей, ведущих в восемнадцатый, девятнадцатый и двадцатый века. За дверями – дома и фермы зажиточных и небогатых крестьян, помещичьи усадьбы, кузницы, мастерские, пекарни и даже небольшие городские кварталы:

В стенах этих построек стараниями музейных работников бережно сохраняется старый уклад: костюмы, ремесла, кулинарные рецепты и праздничные ритуалы. И не только бережно сохраняется, но еще и передается на мастер-классах.

Столб, покрытый засохшей растительностью – так называемое майское дерево, "антипод" рождественской елки:

Наряженное майское дерево – главный атрибут дня летнего солнцестояния - Мидсоммар, любимого праздника многих шведов, праздника с хороводами и танцами до утра, плетением венков из цветов, поеданием картошки с маринованной сельдью и луком, а также клубничного торта.

Постройки на территории Скансена "расставлены" не из соображений эстетики, а строго "по географии". На севере Скансена – всё, что перевезли из северных регионов, на юге – из южных. То же самое касается окружения каждого дома. Ландшафт и растительность – опять-таки по ранжиру, в соответствии с местами происхождения. Даже земля – и та привозилась с "исторической родины" каждой фермы!

В окрасе домов преобладает красно-коричневый цвет. Краска с присутствием железного купороса и окиси железа стала надежной защитой в условиях шведского климата:

Какое строение ни возьми – это раритет в своей "весовой категории". Вот, например, один из "ветеранов" Скансена – жилище из трех частей, перевезенное сюда из местечка с нелегким для нас названием Kyrkhultsstugan и датируемое XIX веком. На дилетантский взгляд – нечто страшненькое:), но если смотреть сквозь призму истории архитектуры – оно бесценно!

Такая архитектура крестьянских домов, характерная для южной Швеции, зародилась еще в средневековье. Само жилье располагалось в самой низкой, т. е. в средней части. В более высокой постройке, стоящей справа, размещались кладовые и летние спальни. Самая большая из этих построек использовалась и как ткацкая мастерская, и также задействовалась под кладовые.

Окошко на крыше, за которое зацепился мой взгляд, представляло собой рудимент, оставшийся от тех далеких веков, когда дымовое отверстие служило единственным источником света в комнате. А в небольшом цветнике притаились плетеные ульи-бочонки.

В отличие от предыдущей постройки, постройка из Хорнборга (это уже не юг, а запад Швеции) имеет L-образную форму и состоит из жилья, коровника и сарая. Принадлежала она, по всей видимости, далеко не богатой семье:

Заросшие и лохматые крыши, на которых успешно произрастают клевер, ромашки и одуванчики, и которые мы часто будем встречать на тропах музея – ни в коем случае не запущенность, а рукотворный народный "отклик" на основные особенности скандинавского климата. Доступная природная гидро- и теплоизоляция, и более того – не страшен никакой ветер!

По дороге как минимум один раз на глаза попадется типичная крестьянская кладовая (некоторые из таких кладовых будут "на ножках" - для защиты от покушений со стороны грызунов):

Скансену оказался не чужд и жанр под названием "музей в музее". В элегантном деревянном здании с двумя верандами, которое в XIX веке строилось для кафе, поселили музей, посвященный двум видам продукции, "изобретенных" именно в Швеции: жевательному табаку (снюсу) и шведским спичкам.

Зная, что под неброскими "оболочками" деревенских церквей могут скрываться такие художественные или скульптурные жемчуга и алмазы, при виде которых долго не можешь захлопнуть рот, мы не преминули заглянуть в лютеранскую деревянную церковь из деревни Сеглора, возведенную в XVIII столетии:

Церковь в Скансене, кстати, один из самых "свадебных" храмов Швеции, куда приезжают венчаться не только стокгольмские пары, но и жители из других городов страны. Если современные шведы, как, собственно, и все европейцы, выбирают любые удобные даты для заключения брака, то в старину шведские свадьбы традиционно играли в июне.

Вошли и оказались в необычайно уютном, почти домашнем пространстве. Над обычным для протестантов интерьерным минимализмом (причем минимализмом, не лишенным элегантности) расстилался деревянный расписной потолок с чудесным, словно живым, растительным орнаментом и белыми облаками:

От "Вознесения" и других картин из жизни Иисуса шла такая волна тепла и наивности, как будто они создавались детской рукой.

Однако церковная живопись оказалась лишь легким предварительным разогревом к шедеврам, которые нас ждали в усадьбе Окторп и которые стали для меня главной сенсацией дня.

Сначала в усадьбе Окторп ничто не давало серьезных поводов для удивления или восторга. Обыкновенные слепки с фермерского быта – кровати, ткацкий станок (где спали, там и работали), дубовые бадейки, нитки для ткачества:

... шкаф с расписными створками, возраст которого свел бы с ума не одного антиквара:

А дальше я увидела то, от чего пришлось в темпе ловить вылетавшую от изумления челюсть. Бесподобная роспись по льну в виде иллюстраций к Ветхому и Новому заветам! И что самое интересное – со сценами, переложенными на шведский лад, т. е. с героями, облаченными в шведские одежды:

Вот он, высокий уровень шведской культуры и воспитания!:) Гуси – и те с малолетства приучены брать еду исключительно с вилки (шутка):)))!

Таких попрошаек с элегантным черно-бело-серым оперением, которые сами придут к вашему столику и попытаются влезть к вам в тарелку:))), если не получат желаемое, и в Скансене, и на всем Юргордене будет полным-полно.

Мест, где в Скансене можно или заморить червячка, или основательно подкрепиться, наберется, насколько я видела, примерно c десяток. Поскольку мы не нуждались в серьезном обеде, я бегло, без глубокого погружения в тему, ознакомилась с ценами на некоторый местный фаст-фуд. Две худосочных сосиски с гарниром в виде картофеля-фри стоили 44 SEK (или 4,3 EUR), стакан сока – 20 SEK, хот-доги – по 25 SEK, пара блинчиков в зависимости от предлагаемого вида варенья – 40-50 SEK.

Даже в разговор о еде я не могу не вклинить архитектуру. Пока народ активно закусывал, я не могла насмотреться на чешуйчатую отделку фасадов деревянных построек – Hogloftet и Nyloftet, двух ярких примеров шведского национального романтизма, культурного тренда, характерного для начала прошлого века. В настоящее время оба здания заселены "общепитом", т. е. кафе и банкетным залом.

Может быть, мне это только чудится, но в облике деревянной колокольни из Хеллестада (есть такая точка на карте восточных областей Швеции) смутно угадывались черты, присущие сакральным сооружениям из Юго-Восточной Азии:

Самой колокольней в Скансене гордятся по двум причинам. Во-первых, за ее высоту (параметр, по которому она входит в группу лидеров в Швеции). И во-вторых, она строилась в тридцатых годах XVIII столетия, когда колокольни ставили отдельно от храмов.

Не знаю, как называется этот домик, но я была очарована разбитыми возле него цветниками и мальвами, цветущими под его окнами:

Неожиданно! Высоченная кирпичная башня на этом буколическом фоне:

Как выяснилось, Бредаблик (таково название башни) существовала здесь еще до "рождения" Скансена – до того, как Хазелиус выкупил эти земли для будущего музея. Некоторое время данная башня "работала" обзорной площадкой, но сейчас в ней только служебные помещения, и доступ желающих обозреть Стокгольм с ее верхнего яруса давно прекращен.

Куда направимся дальше? Альтернатив, судя по карте, более чем достаточно. О жизни шведских крестьян какое-то представление получили, теперь посмотрим на гнездышко шведских дворян-помещиков, на одно из сокровищ Скансена – усадьбу Скогахольм. Без внешней вычурности, просторно, по-шведски основательно и практично. Спокойный песочный цвет фасада, двухскатная крыша, башенка с часами и колоколом. А над крыльцом – железные черные силуэты двух рыцарей, готовых вступить в поединок:

Дата постройки гнездышка, аккуратно перебазированного в Скансен, вызвала чувство благоговения: конец XVII столетия. И как цветочек из крема на тортике – легенда о призраке, время от времени бродившем по комнатам:))). Дом с привидением! Как в лучших остросюжетных романах!

Первой хозяйкой Скогахольма была красавица Катарина Розенберг, вступившая в брак с Андресом Веннерштедтом:

В изящной отделке салона присутствуют мифологические мотивы:

Скромность декора стен детской контрастирует с потолком, расписанным по всей его площади:

В спальне хозяйки, как я и ожидала, обнаружилось множество прелестных вещей и вещиц. И дивная чудесная кровать с пологом (аплодисменты мастеру за корзину с розами на ее спинке!), и дивная шляпка, и туфельки, и различные безделушки на туалетном столике:

Из обитателей Скогахольма мы застали только прислугу. Служанки преемников Ваннерштедтов были погружены в привычные хлопоты. Кто-то из них вышивал и вязал, а кто-то писал…нет, не любовное послание на нескольких листах:)), а подробный отчет о расходах - кому, когда и за что заплатили:

Далее любопытство привело меня в недра небольшого воссозданного городского квартала позапрошлого века:

Дворики с хрестоматийными экземплярами обшарпэ: видавшие виды дома с крохотными окошками и крутейшими деревянными лестницами, на которых, при отсутствии должного опыта и элементарной внимательности, можно запросто переломать себе все конечности и позвоночник в придачу. В таких домах селился ремесленный и рабочий люд. До триумфа шведской модели социализма было еще ой как далеко…

В том же квартале мы заглянули на огонек к представителям зарождавшейся шведской буржуазии – в квартиру к Хенрику и Беате, владельцам расположенной поблизости типографии и издателям журнала-еженедельника под немудреным названием "Что нового?":

Род занятий хозяев у меня почему-то вызвал ассоциации с журналом "Миллениум":))), издававшимся главным героем трилогии Стига Ларссона - Блумквистом при участии его подруги Эрики Бергер. А если оставить в покое Блумквиста и вернуться к исходной теме, в сороковых годах XIX столетия в Швеции активно плодилась малоформатная провинциальная пресса. В этих изданиях продвигались идеи либерализма и свободы предпринимательства. И судя по бумагам и экземплярам журнала, лежавшим на секретере, редакторская работа выполнялась в основном на дому.

Другой угол комнаты занимал почти позабытый в нашем столетии музыкальный инструмент – клавикорд. На нем, скорее всего, музицировала хозяйка:

На кухне, половину которой занимала дровяная печь, блестели начищенными боками медные чайники:

Около скобяной лавки стояла одна из старейших бензоколонок Европы. Похожую колонку, но принадлежавшую другой компании, мы видели в датском музее Den Gamle By .

Хотя я не одобряю сам факт содержания диких животных в неволе, я не могу не признать, что в Скансене создали довольно вольготную среду обитания для птиц и зверей, относящихся к шведской фауне. Кроме того, Скансен в свое время занялся разведением таких исчезающих местных видов скота, как, например, коза породы йемт или корова породы вэне.

Вообще, ни одно из увиденных нами животных не выглядело страдающим изможденным арестантом. Так, для рысей (у которых, замечу, в Скансене рождались детеныши) отгородили большущий кусок лесного массива с живописным болотцем. Этих дивных, грациозных кошек с кисточками на ушах и проницательным взглядом мой муж фотографировал с весьма почтительного расстояния:

Как видите, рыси заняты своими делами и на нас, посетителей, ноль внимания:

По далеко не крохотным земельным владениям разгуливают зубры с потомством:

Как и у рысей, свой персональный лес существует и у росомах. Я поразилась той легкости, с которой они бегают по деревьям – почти как мартышки:

В одной компании с северными оленями (впрочем, олени – это уже практически одомашненные животные) тусуются вездесущие гуси. Олени, как мне показалось, давно привыкли к такому соседству:

После визита к оленям (к слову, неподалеку от оленьего пастбища находится жилье их хозяев - саамов) мы навестили лосей и армию коз, самозабвенно, с нескрываемым удовольствием, объедающих листья на поваленном дереве:

Большой и совершенно неагрессивный рыжий петух любезно сопроводил нас до скотного двора, населенного овцами и коровами:

С этой своенравной рогатой компанией ловко управлялись миловидные девушки в народных костюмах:

Что немного коробило во время знакомства со Скансеном – наличие некоторых аттракционов и зрелищ, диссонирующих с общей концепцией Скансена и появившихся в нем либо для извлечения дополнительной прибыли (взять тот же Аквариум или экзотических птиц), либо как дань современной моде. По-моему, такая диковинная зверюшка вряд ли уместна в его антураже:

Уж извините, но не поверю, что детям, приехавшим в Скансен, в нем было бы нечем заняться и негде развлечься без подобной "рептилии":)))

И всё же – браво! Еще раз браво Артуру Хазелиусу за то, что он оказался настоящим Человеком Дела. Не тратя времени на ностальгический плач над судьбой безвозвратно теряемой патриархальной Швеции, Хазелиус положил свою жизнь на спасение ее наследия, передав множество артефактов будущим поколениям шведов. Его проект и детище Скансен стал надежным хранителем шведских корней.