Главный талант Макаренко, как я считаю, в успехах метода соцреализма, поскольку все это нужно было донести до людей определенным образом. И дело даже не в прекрасном предельно простом и прозрачном тексте, который с легкостью способны читать младшие школьники и старшие пенсионеры, а во времени. Хотя, 1925 год, когда "поэма" начинала писаться и 1935-й - две большие разницы.

Несмотря на то, что я категорически против любого насилия, избиения детей и выпинывания их на мороз, допускаю, что в период социальных революций при наличии громадного количества беспризорных, базовые нормы необходимы, чтобы привести в чувство не только детей, но и саму систему. Принудительное выполнение правил, которое является основой деятельности Макаренко в "Педагогической поэме", я мог бы сравнивать со, скажем, воспитанием малолетних детей. Беспризорники тоже своего рода груднички общества. Ребенка нельзя забыть покормить, умыть и одеть, оставить без первичных навыков гигиены и умения общаться. Другое дело, что формы все эти для многих (кроме некоторых заготовок природы, из которых получаются другие маленькие макаренки) типичные и застывшие. Далее система Макаренко исключительно туга и косна, да и сами посудите, каким образом она может развиваться? Только усиливать террор и выдумывать новые правила. Здесь не только речь о Макаренко.

Потому я снимаю шляпу перед отчаянными успехами по поводу перевоспитания беспризорников, совпавшего по времени со становлением сталинизма. В остальном же считаю, что "Педагогическая поэма" - исключительно книга для определенных возрастных групп и педагоги, взявшие на вооружение только террор и муштру, не способны развиваться сами. Зато все просто и понятно, а, если в железный станок попадает неправильная заготовка, то ее, подобно жертвам Прокруста, выламывают в стандарт.

"Педагогическая поэма" притягивает меня сама по себе интересными историями из жизни колонии имени Макаренко при наличии самого Макаренко и метода Макаренко. Если автор где-то невольно и исказил действительность, что неизбежно, то всегда можно отыскать главу номер такой-то, проверить по списку такую-то фамилию и соответствующим образом наложить взыскание на того из читателей, что без должного воодушевления подошел к какому-нибудь важному вопросу, касающемуся воспитания советских детей, являющихся будущей опорой партии и страны советов. Всплакнул даже.

Книга мне навсегда запомнилась столетней давности описанием быта и нравов того времени, голодных будней и воровской основы. При должном уровне борьбы с бандитизмом, когда представители новой власти имели право расстреливать направо и налево без суда и следствия, быть честным и жить в колонии было, несомненно, выгоднее. Особенно детям. Чего не отнять у Макаренко и в чем, я считаю, его основная заслуга, так это в его уверенности в собственных правах, что являлось, скорее, свойствами его характера, чем знаниями или практическими наработками. Тащив на себе махину из бывших уголовников, он стал для них единственной возможностью выжить, поскольку основная масса воспитанников в ту пору заканчивала плохо. Достаточно вспомнить, например, реалии "Республики Шкид".

Прекрасный пример Митягина, выданный самим Макаренко, у меня постоянно стоит перед глазами. Собственно, для квалифицированного вора открыты все дороги. Он даже может стать колонистом, если захочет. У всех остальных выбора нет - им только кланяться хозяину, учить лозунги наизусть и надеяться на теплое волосатое пальто, которое ему может быть выдадут на рабфаке. В 30-е годы, кстати, получать образование хотели многие, на стипендию можно было неплохо жить. Тем более, много ли было нужно людям, привыкшим к голоду и разрухе. Мы, собственно, тоже скоро привыкнем.

"Педагогическую поэму" рекомендую многим, это, собственно, та основа, на которой заждется все то, что маршах и бесконечных линейках выстраивалось дальше. В качестве книги для детей и подростков - несомненно. В качестве последующей основы жизнедеятельности - это вряд ли, поскольку люди, что всегда тревожило любую стенобитную систему, имеют тенденцию рождаться разными, сколько им не впихивай в подсознание утренних построений и вечерних отбоев.