"Мертвые души" как-то вообще ассоциируются с классической литературой, мимо них не пройдешь, как не пройдешь мимо Николая Гоголя. Полновесный образчик прекрасной словесности, много разнообразных произведений и очень неоднозначная изломанная личность. Последнее больше всего притягивает взоры к образу писателя, эдакая неоднозначность, родные комплексы и возможность ощутить самого себя небольшим Гоголем.

Вообще, в литературе, конечно, есть примеры вооруженного вторжения на чужую территорию, но делается это всегда с определенной целью. Намерения писателя всегда видны по свежеотточенным сабелькам или увесистой базуке подмышкой. "Мертвые души" еще в школьной программе мне показались чем-то из разряда подобного, но прошли годы и я перестал придерживаться накатанных суждений об этом произведении. Да, тема очень похожа на, скажем, того же "Ревизора", облачение только иное, но произведение неоконченное, более того, оно позднее. мо

Может ли кто-то поручиться, что общепризнанный смысл, заложенный автором в свое творение, не имел какого-то иного оттенка?

Собственно, для меня все начиналось именно с Чичикова, потому как человек этот был мне гораздо более понятен, чем основная масса главных героев, которые у Гоголя везде такие разные и такие одинаковые. Объясню это тем, что школьная программа потому и притягивает нас с возрастом, потому что ее разрозненные части оседают среди нашего сознания в тех местах, которые присущи больше юному возрасту. Эти несообразности с возрастом начинают сильно мешать, кажутся недопониманием или наивностью. Потому "понятный" мне образ Чичикова в какой-то момент зашатался, я стал подозревать, что пришел к нему тем самым методом от противного, который уже имел место в случае с Хлестаковым из "Ревизора".

Несколько раз перечитав "Мертвые души", я пришел к выводу, что Гоголь действительно ненавидел своего героя, но ненависть свою реализовывал старым добрым способом дона Карлеоне (если кому-то не нравится этот литературный анахронизм, так как Крестный отец - явление более позднее, то, пожалуйста, вот вам Гамлет), предпочитая продуманную месть, ту самую, с остывшей уже головой.

Как я думаю, усугубляет ситуацию громадное количество типажей и характеров в "Мертвых душах", на их фоне может потеряться любой герой, даже главный. Более того, ненависть поделенная на части, выглядит менее всеобъемлющей. А ведь, наверное, трудно было критиковать так много самого разного, запечатленного в многих людях, но и в этом я чувствую с Гоголем некую близость. Но по тому же принципу, что противоположности схожи в конечных выводах.

Произведение периодически напоминает мне, да и сам автор, судя по всему, это периодически обозначал для самого себя, что "Мертвые души" - поэма. И я частенько, отъезжая вместе с писателем в его карете, вдруг останавливаю своих лошадей где-нибудь посреди поля и начинаю прислушиваться к тем тайным, волшебным звукам, что зовутся красотами русского языка. Эти гоголевские лирические отступления прекрасны, вряд ли кто не сумеет этого признать.

А истинная трагедия, конечно, в незаконченности этого произведения, но я совсем не переживаю по поводу сюжета. Мне жаль, что та самая карета наверняка останавливалась где-нибудь во втором или третьем томе "Мертвых душ". И, конечно же, не один раз.

Читайте "Мертвые души", забудьте про школьные неудачи, это я говорю со всей ответственности, как ученик, который на уроках демонстрировал особенно яркую ненависть к ним. Все пройдет и Гоголь явится нашим душам во всю свою необ'ятную ширь могучей классической литературы.

А, еще эта устрица. Да, заберитесь в эту раковину с головой и вы оттуда увидите прекрасный и необ'ятный гоголевский мир. Подобно коту в переноске, стоит побольше смотреть и поменьше истово кричать, досадуя на то, что тебя вообще из теплого дома выташили.