В этом спектакле для меня всё было поразительно плохо и дисгармонично. В какой-то мне начало казаться, что это режиссерская задача - портить все, что только можно испортить и немножко больше. Концепция постановки многообещающая - пересказ Саломеи как эротической игры писателя Оскара Уайльда с его любовником. И это прекрасная форма для демонстрации пылающей запретной страсти, которая пробивается сквозь убийственную чопорность и лживую нравственность христианского общества Нового времени. И как ярок мог бы быть контраст жаркого разврата провинции Римской империи и холодной строгости Викторианской Англии. Но, к огромному сожалению, вся эта задумка отразилась только в жутко растянутых претенциозных речах, в которых полураздетые актеры послушно декларируют, как они сгорают от страсти и жаждут свободы. При все говорят с одинаковыми и неизменными наигранно звонкими голосами и жеманными интонациями, демонстрируя самое стереотипное поведение геев. Мало того, что это банально, надоедливо и навязчиво, это ещё и довольно плохо сделано: большинству актеров как будто не хватает воздуха и они зажевывают окончания, плохо проговаривают слова. В целом мне это действо напомнило чтение "с выражением" по ролям на уроке литературы. Но самое страшное, что больше почти ничего в спектакле не происходит: какой-то персонаж механически произносит текст, а остальные действующие лица просто сидят в красивых позах и ждут, пока он закончит. Иногда кто-то красиво пробежится по сцене, иногда эффектно упадет - это составляет 80% хореографии. Никакой динамики, никакого секса, никакой страсти, только скучные и пошлые разговоры, которые никак не подтверждаются действием. Вишенка на торте - танец Саломеи, о котором говорилось минимум половину спектакля, как о чем-то бесконечно вожделенном и возбуждающем. В итоге на сцену вышел актер в трусах, облепленных стразами (!!!) подрыгал ножками, попрыгал, пораздвигал ноги, ну и все. Это выглядело настолько нелепо, что даже перестало быть смешным. Дополняют всю эту несуразицу декорации, по своей бедности и несвязности тоже отсылающие к школьной постановке: в середине сцены стоит белый кожаный диван, выкраденный из офиса 2000-х, впереди и по сторонам - ряды красных венских стульев. На заднем плане лестница со светящимися плитками, придающая постановке задорное дискотечное настроение, а к потолку были подвешены огромные пластмассовые шары, назначение которых я так и не разгадала (но было очень забавно, когда их случайно задевали актеры и они нелепо качались). Ещё была большая круглая лампа (вероятно она выполняла чисто утилитарную функцию освещения сцены, ибо больше никакого смысла я в ней не нашла). Может быть, я отсталый человек, но понять, как это все относится к Саломее или к Лондону эпохи Оскара Уайльда, я не смогла.
В общем, смысл этой постановки остался для меня загадкой, а единственное объяснение как будто намеренно бездарной и бесчувственной работы я нашла только в страхе создателей того, что их обвинят в пропаганде гомосексуальной любви, но эту опасность они совершенно точно от себя отвели, никакой любви там и рядом не было.