Так сложно однозначно судить о фильме о войне. Нельзя просто сказать "понравилось" или "не понравилось".

Смотреть тяжело, даже больно.

Не скажу, что этой болью пронизан весь фильм. Но тяжело и страшно всегда. Всегда есть жертвы, потери. У каждого есть близкие, которых он больше никогда не увидит. Есть другая жизнь, которая кажется сном. Уже нельзя поверить в то, что когда-то было по-другому. Легко, смешно и просто. Когда просто жили, а не выживали.

Блокадный Ленинград. Подготовка к исполнению Седьмой симфонии Шостаковича. Кругом война, голод. Не всем удается выжить. Не получается собрать оркестр.

Но Карл Ильич Элиасберг должен довести дело до конца.
Он словно одержимый.
Не видит никого вокруг.
Не замечает боли и страданий.
Он живет только музыкой. (Хотя и без жены ему приходится очень тяжело).
Он отрешенный и словно окаменевший.
Твердит только о симфонии.
Он готов пойти на преступление только, чтобы не нарушать гармонию. Нельзя откладывать репетиции. Нужно сохранить оркестр в полном составе.
Он даже шутит (хотя скорее делает это бессознательно, отвечая так странно словно из другого мира). Так необычно, что, смотр такой тяжелый в эмоциональном плане фильм, можно улыбнуться.

Другой герой, полная ему противоположность, Серегин. Он должен помочь найти все звенья того самого оркестра. Отыскать, вытащить из пепла, забрать с передовой. Он ничего не понимает в музыке. Он действует по инструкции. Кажется, он знает, только как убивать и пытать. Он недалекий (по мнению Карла Ильича), но смелый и решительный. И вот они сталкиваются и словно сражаются. Они как будто ненавидят друг друга, презирая образ жизни каждого.

Но время такое... Кто знает, может даже у них найдется что-то общее. Может они станут ближе и поймут друг друга. Хорошие ведь людиэ
Голод.
Холод.
Тоска. И нет никакой надежды на то, что есть что-то впереди. Нет ничего. Люди готовы отдать все, что угодно, лишь бы получить корочку хлеба. Кому-то приходится жертвовать своей жизнью, чтобы прокормить другого. А кто-то способен лишь контролировать, считать и следить, чтобы все было по правилам, по закону. Но кто знает, может даже у самого бесчувственного (как всегда казалось) человека есть тайная жизнь? Может и у него были минуты или мгновения счастья?

Музыку, Симфонию Шестаковича, слушали все. И да, пусть поименно никто и не запомнил участников, но мелодия и чувства, которые она вызывала, остались. Никто не забыл Симфонию, звучащую в измученном городе. Там все жили, сражались так, как могли, как они умели. И их помнят их дети, внуки, дети их внуков...

А стихи Ольги Берггольц в конце почти каждой серии. Это по-настоящему рвет душу.
И исполнение прекрасное.

"Знаю, смерти нет: не подкрадется,
не задушит медленно она, -
просто жизнь сверкнет и оборвется,
точно песней полная струна.…Как сегодня тихо здесь, на фронте.
Вот среди развалин, над трубой,
узкий месяц встал на горизонте,
деревенский месяц молодой. И звенит, звенит струна в тумане,
о великой радости моля…
Всю в крови,
в тяжелых, ржавых ранах,
я люблю, люблю тебя, земля!"
(Ольга Берггольц)