Кадзуо Исигуро без всяких там проблем обращается к разножанровым направлениям. Вернее, так часто о нем говорят, но по мне, так нюансы исключительно в окраске, которая не так много и значит. Поскольку единственное, с чем так, на первый взгляд, ловко обращается писатель, это время. Он не разменивается по мелочам, потому что то так, то сяк, чья-нибудь память у него становится памятью человечества. Тем, за что ее можно было бы вообще причислять к разумному и несущему гордое звание венца природы.

"Погребенный великан" запросто может отпугнуть серьезного читателя, который, увидев перед собою некий фэнтезийный сборник сочинений, может сразу же сделать неверные выводы и отложить его в сторону навсегда. Зато миллион-другой любителей жанра уже оголтело прочитали эту книгу, призадумавшись по окончании надписи на обложке "Кадзуо Исигуро. Нобелевский лауреат по литературе".

Труд перенасыщен всевозможными ассоциациями и символами, которые могут иметь самое различное толкование. Например, некий дракон, распространяющий во все стороны какую-то хмарь (авторский термин), от которой абсолютно все забывают свое прошлое. И я бы даже не сказал, что забывают, скорее, сомневаются, оно перестает быть реальностью и одна пожилая пара задает друг другу вопросы из разряда "с нами ли это было". Нынче все тоже самое. Берут кусок истории, переписывают, а старое стирают. И у нас, стало быть, есть эдакий дракон.

Вообще, тема может быть похожа на нечто из арсенала Айтматова, где потерявший память манкурт теряет и человеческий облик, но не нужно забывать о том, что все это процесс искусственный и налицо связь с тем, что будет заложено потом в эту пустую голову. Исигуро же, напротив, лучшего мнения о человечестве, что он уже много раз доказывал в других своих произведениях. Например, "Не отпускай меня". Человек у него уже потому человек, потому что в нем заложена память предков. Он может ничего не знать о своем прошлом, но иметь постоянную ежеминутную тягу к прекрасному, с помощью искусства музыки, изо и т. д. Обращаясь таким образом ко всем, Исигуро, во всю ширь, дарованную ему искусством пера, преподносит "Погребенный великан", как такую вот исключительно оригинальную форму древних легенд времен короля Артура.

Во всем этом мне видится какой-то объединяющий смысл японца, получившего вторую родину в Англии, но при этом открывшего похожие качества и среди представителей не родного для себя менталитета. Исигуро хочет сказать, что все мы люди, возьми абсолютно любой кусок чужой истории и он будет при желании и твоим на том лишь одном основании, что ты человек и такие вещи, как доброта, гуманизм, милосердие - всегда и везде будут иметь одинаковое значение.

"Погребенный великан" при этом мне видится совершенно не жанровым произведением, потому что в такой форме его могут предложить совсем не многие авторы. На ум мне приходит Брэдбери, Азимов, "Неукротимая планета" Гаррисона. Оригинальный инструмент данного произведения, эта самая хмарь, сколько раз ее можно встретить в мировой литературе в другом виде. Друг солдата, выдержанный ром, как любил его Ремарк, потому что он успешно умел удалять из памяти тени из военного прошлого. "Не буду думать об этом сегодня", это Скарлети ОХара одним лишь усилием воли справляется со своими проблемами в одиночку. Зато целая куча авторов-кудесников обращаются с памятью, подобно волшебникам. В любой удобный момент протягивают руку и берут с пыльной полки все, что угодно, помеченное прошлым веком или "42 года назад".

Пожилые Аксель и Беатрис очень удачно вписываются в повествование, потому что эдакая смесь реального, мистического, склероза и нежелания помнить то, что не хочется помнить - этот клубок дает очень необычное сочетание, если, конечно, кому-то приятно окунуться во времена хоббитов, живущих в норах, но также наследующих историю, а это сон лорда Гавейна, такой тоже был, помню я, жевал пересказ труда Мэлори. Повествование даже не рамочное, а построено по принципу трилогий (или больше), когда дальше реально-сказочный мир перед нами становится все шире и шире.

О волшебном ключе писать не буду, но можно догадаться - каков он и что поистине ценное может быть для человека в этом мире. В общем, не скажу, что труд особо легкий, Исигуро вообще не так-то легко и читается, но, определенно, занимательный. Для чистоты эксперимента можно представить себе, что он не имеет никакого отношения к Нобелевской премии по литературе, которую автор получил сразу же вслед за опубликованием "Погребенного великана". Сам Исигуро, как я считаю, это доказал, потому что последовавшее вслед за премией произведение показало независимость автора от разного рода условностей.

Данный труд могу порекомендовать тем, кто уже знаком с Исигуро, кому его особенное, практически невротическое ощущение времени пришлось по душе. Кто начал знакомство с этой книги, им, определенно, что-то советовать уже поздно.