Немецкая литература в принципе, вплоть до появления Эрих Мария Ремарка и Генриха Белля, производит впечатление некой однополосной сельской дороги, где любой шаг в сторону карается безвестностью. Действительно, те имена авторов, что на слуху, кажутся слишком уж похожими, если не содержанием, что невозможно в принципе (исключая большую часть мумифицированной советской литературы, да и то, мы в ее нюансах разбираемся лучше всех, потому никогда не назовем ее однообразной), то, определенно, формой. И, если немецкие тексты предполагают повальную любовь к инструкциям по сборке пылесосов, то, во всяком случае, любовь к этим инструкциям.

На самом же деле, если мы даже не знаем о существовании каких-то иных немецких классиков, то это не означает, что их нет. Это основное, что меня интересовало, когда я взялся за "Антона Рейзера", хотя ничто не способствовало оптимизму. Мало того, что это литература 18 века, когда все было еще более определенно, но и, что само себя вопрошает о целесообразности, труд, переведенный на русский давным-давно. С чего бы это, но я надеялся на чей-то каприз, хотя портрет на обложке книги предполагал и ответ.

Много времени не понадобилось и ответ пришел ко мне до одури предсказуемый, что не только удручает, но и наводит на опостылевшие мысли по поводу близости родного и немецкого менталитета. Не стану развивать эту тему, неизвестно к чему она может привести, но главный герой, он же альтер эго автора, даже внешне чем-то напоминает небезызвестного Емелю, хотя, конечно, время изрядно потопталось на этом образе и, если бы он сам попал в нынешнее время, то вполне мог бы дать щуке приказ - утопить его вместе с ведрами в той самой проруби. Но, знаете, что я думаю, - он бы на это не пошел.

Текст напомнил мне нечто невероятно затянутое, производное съеденной за какое-то время коровой, которая только начинает жевать, но сознает всю свою значительность, поскольку до нее уже была "Исповедь" Жан-Жака Руссо, где только делались попытки рассказать миру о собственной псевдодуховности, но появление Марселя Пруста Мориц вполне мог предполагать, вот уж где его идеи получили свою огранку и должный набор почитателей.

По книге я бы мог написать конкретную инструкцию из разряда отшлифовывания переживаний. Девятнадцатый век тоже еще не наступил, поэтому все попытки сочувствия низшим классам у Морица довольно нелепые, хотя, нужно отдать ему должное, он старался. Другое дело, что после многостраничного науськивания своего страдальческого лица на людскую несправедливость, автор способен единственной фразой, в которой сквозит барское пренебрежение к слугам, убить все то, над чем он так долго корпел. Да и поводы для обид у Морица смешные, что-нибудь из разряда того, что гадкие родители пытались в детстве его, благородного человека, заставлять работать по дому. Понятно, что сие взгляд современный и от произведения 18 века, когда за перо брались только ясные представители знати, нечего ждать чего-то другого. Но здесь речь больше не об этом, а о личных качествах писателя.

Нужно ли описывать, как страдал я, когда читал эту книгу. Главный герой мне так быстро опостылел, что я прекрасным образом хотел от него отделаться. Бросить чтение мне помешал тот факт, что с немецкой литературой, как я считаю, мое знакомство ограничено и Мориц действительно отличается от типичных, мне известных, немецких представителей, но исключительно формой. Дух никуда не делся. Но, знаете, какая прекрасная нелепость - чуть повернул немца против своей оси и от него тут же повеяло чем-то до боли знакомым.

Автобиографическая основа книги не предполагала, что главного героя постигнет быстрая кончина, поэтому от чтения я ничего хорошего не ждал, но читал в очень необременительном для себя режиме, книга болталась у меня в ридере почти полгода и обращался я к ней только под соответствующее не слишком хорошее настроение.
Из того, что можно привести здесь, не раскрывая сюжетной линии, это то, что меня в итоге искренне позабавило. Главный герой во всех своих бедах обвинил родителей, которые неправильно его воспитывали - Фрейд здесь развернулся бы во всю, присовокупив к этому много дополнительного юмористического. Решения из разряда "сделаться богатым" мне напомнили "Подростка" Достоевского, но, если у Федора Михайловича сие относится к категории детской мечты, то у Морица это, скорее, нечто из разряда итоговых завоеваний. Ходить в рубище, питаться с помойки, жить в сарае - и все твои проблемы решены, у тебя куча времени для аккумуляции моральных богатств.

В результате данный труд оценил на тройку только потому, что хочу оставить возможность рекомендации, ибо кому-то данный образ может быть нужен и мой исключительно субъективный подход отягощен постоянными воплями по телевизору о таких вот Антонах Райзерах. Автор этой книги, определенно, много раз перечитывал ветхозаветную "Книгу Иова", хотя, конечно, здесь все излишне занято и имеет гораздо более мелкий местечковый калибр.

Цитата, которая вынесена в заголовок отзыва, как я считаю, наиболее точно отображает данное произведение.