В разрезе Нового Завета ветхозаветная книга Иова является ключевой. Именно она посвящена тому самому знакомому вечнострадающему персонажу, который воплотился не только в религиозные представления, но и стал примером для целой конфессии. Кроме того, здесь много пришедшего в нашу жизнь с другого входа, хотя я неразрывно все это связываю с основной темой. "Бог дал - бог взял", "Дьявол искушает, а бог проверяет" и т. д. и т. п.

Прекрасно понимаю, что с точки зрения традиционного героизма до начала божественно-сатанинских замут жизнь Иова совершенно неинтересна, более того, раскрывать его образ, живущего в покое и довольстве, было бы даже опасно. Никто не поверит, что подобный субъект мог жить в спокойствии и равноденствии просто так, как все остальные.

История имеет примеры, как подобных ситуаций, так и подобных индивидуумов. Сюжет по сути является искажением того, что случилось ранее с царевичем Буддой. Вернее, до того, как тот стал Буддой, а был еще Гаутамой. Алексей Михайлович же Романов, например, очень напоминает своим поведением господина Иова, хотя, конечно, никто не догадался оставить его без дома, семьи, близких и того, на чем предположительно зиждется его вера. Реалии все же отличаются от книжных историй.

Веру, впрочем, по взаимному соглашения между Богом и Сатаной было изначально решено не трогать, хотя я с трудом себе могу представить, как сие было возможно, поскольку вера в данном случае является свойством личности, сколь долго меня не пытались бы убедить в обратном, ибо речь всего лишь о более ярком и наглядном ее применении. Лишив Иова веры, пришлось бы переделать его в нечто другое. Иными словами, это был бы не Иов.

Уловка по поводу того, что друзья поддерживают веру Иова меня позабавила, поскольку, во-первых, образы друзей совершенно не раскрыты и непонятно, способны ли они на такое в принципе. Во-вторых, об отношениях речи здесь не идет, ибо субъекты, подобные Иову, нуждаются исключительно в эмоциональной поддержке. Здесь нельзя путать энергию объекта с сравнением таковых. Впрочем, не буду углубляться в дебри. В общем, речь о вере совсем не сознательной, да и она, если ее считать настоящей, именно такая.

Термин "доброе" еще не трансформировался в термин "люблю", что и понятно, ибо первое является относительным, а второе - исключительно индивидуальным. Если о первом еще как-то можно судить со стороны, то над вторым бьются тысячелетиями и вердикт в визгливом "ты меня не любишь" тоже сугубо личный, поэтому оценить это можно только в том случае, если ты сам придумал что-то из этого разряда.

Да и вообще, как я могу судить из ранее прочитанных книг, а книга Иова по счету 18-я, в Ветхом Завете термин "люблю" имеет достаточно расплывчатое значение и должным образом затерт, поэтому нет ничего удивительно в том, что следующая редакция подвергла его изменениям и поправкам. Новый Завет уже четко дает понять, что есть любовь к богу, а есть все остальные виды любви, менее значительные. Упомянутый мною Будда, кстати, был в какой-то части совершенно не Иов, он, напротив, пытался избавить всех от страданий, потому и сюжет пошел иначе.

Больше всего хлопот доставило мне утверждение Иова в собственной правоте. В связи с тем, что переводов и толкований Библии превеликое множество, мне пришлось покопаться, чтобы найти приемлемое определение. Влияние ветхозаветных настроек действительно достаточно сильное, поэтому выступление с притязаниями о правилах там, где должно быть одно лишь смирение, выглядит по меньшей мере странно. Но у Ветхого Завета есть одно типа преимущество, потому что бог здесь еще разговаривает. Да и в принципе, эта часть Библии по сути (кроме Псалтиря) построена именно на обращении бога к пастве.

На уверенности же в собственной правоте строится многое. Причем, абсолютно неважно, врожденное ли то свойство личности или внушения, которые делаются группе или народу. Эта материя на примере Иова в своей чистоте может казаться прекрасной, если, конечно, не рассматривать корни этой самой правоты. Во-первых, правота эта вторична и совсем не рациональна. Объяснение бога из разряда "он прав, потому что послушен" строится на первичном смирении, которое совсем не рационально и является показателем пространства и времени. Во-вторых, никакого страха перед богом, о котором идет речь, здесь и не валялось, ибо Иов не только уверен в собственной правоте, но и имеет наглость вступать в диалоги с богом.

Божественная поддержка в отказе от материального настолько всеобъемлюща, что позволяет по шкале страданий шагнуть так далеко, насколько позволяет фантазия. Чем хуже, тем лучше. Казалось бы, сие достойно уважения, но здесь нельзя забывать о том самом страхе, который никуда деться не мог ввиду несовершенства любого индивидуума, а о совершенстве Иова речи не идет, хотя книга преисполнено всякого рода намеками на эту тему. А страх, конечно, есть. И он именно в материальном. Боится человек всегда того, что не понимает, а если кто-то там и может прогадать от утраты всех земных благ, то только не Иов. Напротив, лишившись всего он получает только освобождение от собственных страхов. Именно здесь мерцает понятие "государственная собственность", очень удобная форма, когда при наличии всего у тебя ничего нет.

К понятию божественного испытания и дьявольского искушения я сам обращался много раз, а книга Иова лучше всего и очень наглядно демонстрирует то, что оба эти понятия имеют один и тот же вид. Мысли человеческие и замысел, правда, при этом совершенно противоположные, а эта тема еще более опасна, чем тема смирения, потому что дает возможность кому угодно в любой момент черное выдавать за белое. Живой пример и самый актуальный в нынешний момент перед глазами.

Сатана же и Бог, делающие одно и тоже по отношению к одному же индивидууму, не могут выступать как братья-близнецы по определению. Хотя бы потому, что, находящиеся в конфликте всегда мыслят диаметрально противоположно, пусть на выходе это и оказывается одним и тем же. Эта мысль по разному сформулирована у многих авторов, а я, в противоположность скромности Иова, пришел к ней сам, лишь нашел ей потом многочисленные подтверждения. Вообще, чтобы добиться хулы на бога, Сатане следовало создать для Иова максимально дискомфортную среду. Например, изначально назначить его бухгалтером с материальной ответственностью при царском дворе. Что-нибудь меркантильное и нудное, присущее тому, у кого хватает гордыни, чтобы обращаться к богу напрямую.

Конечно, это реальная прореха на теле Ветхого Завета, не само обращение к богу, а то, что глас божий вообще существует. Любой осязаемый образ бога всегда сам в себе отыщет недостатки, а это невозможно по отношению к математическому определению идеала. Он вообще недостижим, только является направлением. В подобном же виде, если пользоваться не только шкалой пространства и времени, но и чем-то условным, материей и энергией, оно охватывает только чуть более шести процентов паствы. Больше за счет причастных, но, скажем, тот же Лев Толстой по сути проповедовал ислам, хотя и сам об этом не знал. Замена приоритетов смирения на правила.

Впрочем, как я мог заметить, Новый Завет подобных ошибок уже не повторял. Да и основная масса иных религий тоже пользуется посредничеством сынов, духов и торговых партнеров. Потому понятие "молчит, как господь бог" вполне актуально.

В общем, пора закругляться. Чтение Библии по сути только и началось после чтения книги Иова. Видите, какая она плодовитая и противоречивая. Если кто-то имеет представление о событиях около Ноева ковчега и о невероятно длительном становлении народа моисеева, то, возможно, чтение Библии можно начинать с книги Иова.

Мои рекомендации к чтению, хотя, конечно, найти в себе Иова по нынешним временам гораздо хуже, чем смотреть на него со стороны.