"Униженные оскорбленные" остались за бортом великого Пятикнижия Достоевского и, как я думаю, абсолютно зря. Дело даже не в сюжете, который, конечно, сам по себе, отрезвляющий душу и проникающий в глубины, достоин внимания. Выворачивающий наизнанку собственную сущность, автор остается перед читателями абсолютно обнаженным и я впервые задумался, может именно для этого ему была нужна двойственность? Двойственностью в произведениях Достоевского никого не удивишь, ибо два персонажа, одинаково, но с разных сторон списанных автором с самого себя, встречаются и в "Преступлении и наказании" (Родион Раскольников и Соня Мармеладова), "Бедных людях" (Макар Девушкин и Варвара Доброселова) и т. д. Покопаться, так это есть практически везде. "Село Степанчиково" же и вовсе своего рода эксперимент, где целый рой подобных персонажей и они наслаиваются друг на друга так, что становится непонятно, где Достоевский описывает самого себя, где описывает себя со стороны, где пытается описывать себя объективно, а где сомневается в этой объективности и вспоминает, что это же он сам. Мне эта его самоподдержка (я не о "Селе Степанчиково", а о прочих двойных персонажах) напоминает Авоську и Небоську во время путешествия на воздушном шаре, когда "Авоська схватился за Небоську, Небоська за Авоську. И оба вывалились из корзины". Но Достоевскому, конечно, виднее.

Тема самокопания не новая для этого автора, но в "Униженных и оскорбленных" она не главная. С особой внимательностью, вновь, уже в четвертый раз, я отслеживаю именно те строки, которые касаются отношения главного героя (повествование идет от первого лица и от имени такого же литератора) к Алеше, беспутному сыну уродливого князя Валковского. Вокруг этой семейки, в противовес которой представлена семья благородного во всех отношениях обедневшего дворянина Николая Сергеевича Ихменева, и крутится сюжет.
Двойственность здесь проявляется в том, что Наташа Ихменева и главный герой, оба традиционно представляют самого Достоевского, сделано это, как всегда, очень ловко, ибо отношения с другими людьми переданы через девушку, а главный герой имеет возможность смотреть на все со стороны. Наташа ему доверяет, как себе, еще бы, но кое в чем они, сообразно полу и пристрастиям пола, не сходятся. Мало того, что здесь заключены душевные метания автора, так он еще и подчеркивает некую разницу, связанную только лишь тем, мужчиной или женщиной ты родился. Впрочем, у автора я никогда и не наблюдал особой терпимости, свойственной и времени, и месту.

На образ Алеши я уже обращал внимание раньше, он бросается в глаза, хотя бы по той причине, что его смысловых аналогов больше в крупных произведениях писателя нет. Собственно, Достоевского потому и зовут великим психологом, так как он с особой тщательностью и удивительной достоверностью перебрал многие существующие примеры человеческих психотипов. При этом он вышел за границы понимания, присущего представителям соседнего муравейника, которым по штату не положено лезть на чужую территорию.

Я не рассматриваю злейших негодяев, которые присутствуют и в "Униженных и оскорбленных" тоже. По моему убеждению, они и вышли такими убедительными по той причине, что автор, с присущей ему сострадательностью, всегда находил их не среди врагов, а выуживал из глубин собственной личности. Подобный подход, как я считаю, достоин уважения хотя бы по той причине, что, скажем, Лев Толстой поступал иначе. Брал своего реального врага (например, жену) и начинал его терзать в лучших традициях национального духа с периодически всплывающей объективностью. Затем, конечно, прощал, каялся и, как это было в случае с женой Позднышева, отпускал грехи уже постфактум. Да, труп главное простить и оплакать.

Алеша здесь личность неопределенная, но исключительно внешне. Те, кто хорошо знакомы с автором, у тех не останется сомнений по поводу отношения Достоевского к этому своему герою и это, скажу я вам, самая шаткая почва, самый злейший враг, которого вообще можно встретить в творчестве писателя. Все бы это было ничего, если бы образ Алеши не отождествлялся с национальным духом. Понять это тоже не так уж легко. Во-первых (вернее, это во-вторых), по понятным причинам писатель тыкает читателя мордой преимущественно в недостатки этого персонажа, а если про мед говорить, что это керосин, постоянно и каждые пять минут, то он и правда начнет отдавать керосином. Те, кто смотрит телевизор, это знают.

Во-вторых, а это самое главное, при необычайной проникновенности автора, при его чудовищном интуитивном чувстве, мы все же всегда видим Алешу глазами Федора Михайловича. Даже Булгакову с его Шариковым было проще. Он не слишком с ним церемонился (при этом удивительно честно изобразил самого себя в отношении профессора Преображенского к результату своего эксперимента. Меня всегда удивляла невыдержанность и высокомерие профессора, невероятная честность автора по поводу самого себя. Но, наверное, именно поэтому произведение великое), поместил его в нижайший класс и ничего хорошего вовсе о Шарикове не сказал. Ну, кроме того, что тот милейшая собака, хотя и хитрая. Достоевский же мнется и колеблется не по причине собственного характера, хотя и это есть, а потому, что Алеша сам по себе для него существо более непонятное. Кроме того, он не категоричный в своей логике Булгаков, совсем не такой, хотя и разделяющий с ним концепцию мировоззрения. Для справки, Булгаков не только любил Достоевского, но и именно из его дневников позаимствовал образ нового сына божьего. По сути списал его с Федора Михайловича, удалив эпилепсию и жизненную суетность.

В период данного чтения я обнаружил некоторые несоответствия по поводу образа Алеши, все мы более-менее знакомы, скажем, с Емелей, что только укрепило меня в собственном мнении, ибо подобные ошибки говорят только в пользу Достоевского. Не может никакой человек в отношении чуждого ему индивидуума быть объективным, хотя это великому психологу преимущественно удалось. Каким образом, для меня загадка. Нелепая жизненная позиция, далекая от реальности, Алеши вкупе с глупыми растратами отсутствующих денег, периодически просыпающаяся совестливость, ведомость и эмоциональная переливчатость, несмолкающая говорильня. Не мне вам описывать этот дух.

Прийти при подобном раскладе к соглашению с этим самым духом, что в конечном итоге Достоевский и сделал (в данном случае речь не о сюжете "Униженных и оскорбленных"), по мне, так задача непосильная ни для кого. Но, если, скажем, Лев Толстой при сомнительных логических способностях, на одной лишь любви к ней, проделал громадный путь в сторону изобретения новой религии, то Достоевский проделал не менее громадный, но гораздо более мучительный путь в сторону искажения уже существующей. Кто при этом принес больший вред и большую пользу, сказать по нынешним временам вовсе трудно. Это сейчас я точно рассматривать не буду.

В любом случае, "Униженные и оскорбленные" есть и остаются наиважнейшим произведением в творчестве писателя, при этом труд традиционно завораживающий, темные переулки Петербурга, правда, я когда-то перенес для себя в Москву, уж не знаю почему. Может потому, что читано это все впервые в другое время. Так, например, "Двойник" у меня имеет правильную привязку к Петербургу, а действие "Преступления и наказания" происходит в Москве на улице Никольская. Вот, по этому же протоколу, события "Униженных и оскорбленных" у меня связаны с Китай-городом. Ихменевы живут на Покровке, а Маслобоев - на Яузе. Есть такие устоявшиеся направильные образы, но от них уже не избавишься, ибо это подсознание. Слишком рано читал, наверное так.

Произведение могу рекомендовать, на образ Алеши советую обратить внимание с особой тщательностью, а текст, сюжет и неотпускающая кондрашка от книг Достоевского привлекут сами по себе. Кстати, сейчас я смотрю сериал "Раскол" и там такой же "Алеша", царь Алексей Романов. У меня есть подозрение, что, благодаря автору, он перекочевал в эту книгу.