Но, сознавая собственную зыбкость,
Ты будешь вновь разглядывать улыбки
И различать за мишурою ценность,
Как за щитом самообмана — нежность…

Иосиф Бродский — «Сонет к зеркалу»

Сны завладевали сознанием не сразу, но когда на смену одному видению приходило другое, воли к жизни оставалось меньше и меньше. Да и что за жизнь, если некому сказать заветную фразу из трёх слов. К чему это бесцельное, бесполезное существование, когда в сердце нет любви, когда в холодных серых глазах отражается одно лишь казённое сочувствие чужой беде. Навязчивый образ почившей с миром матери преследовал женщину-следователя, похожую на кого угодно, но никак не на сотрудника правоохранительных органов, однако где бы ещё эта чудаковатая дама так близко соприкасалась со смертью и так часто выслушивала полные трагической горечи слова. К ней, к обладательнице редкого имени Фаина постоянно приходили люди: живые и мёртвые, она всё отчетливее осознавала, что умирать – не страшно, так надо. Однако и сильной быть – надо! Ради себя, ради того единственного, что протянет руку и заберёт в другой мир, где бескрайние леса утопают в сумеречной дымке и где счастливые люди в категоричном чёрно-белом цвете произносят одно слово: любовь.

Полнометражный кинодебют Ренаты Литвиновой с характерным для её натуры названием отражает ту реальность, в которой хотелось бы жить белокурой поэтессе. Это холодный и непривлекательный мир с чёрным вороном, что каждый день стучится в окно и приносит дань в виде мёртвой рыбы. Это серый и тоскливый микрокосм со столовой, где отравлено всё, кроме водки. Это парадоксальная сущность с незаживающими ранами и почётной смертью от сердца. Автор настолько близко соприкасается с миром мёртвых, что забывает о радости жизни, ведь никакой жизни и нет вовсе, когда слишком привыкаешь к фальши, когда снисходительно киваешь словам матери «зато я семь раз была на курортах!». Боль физическая в такой парадигме становится спасением: если страдаешь от мучений, то и до умиротворения доберешься, пусть и придётся перебраться за грань привычного. Литвинова следует фантазиям Эдгара Аллана По, Жана Кокто и Дэвида Линча, когда выстраивает свою вселенную, куда путь ведёт через зеркала, а зеркала по мнению Ренаты все разные, и среди них есть как злые, так и добрые.

Призраки честнее живых, потому как уже не могут притворяться. Сухими голосами эти люди-тени привечают заплутавшую по лабиринту фантазий Фаину, но ни силуэт матери, примерившей амплуа роковой женщины, ни её новые знакомые не полюбят за героиню – она должна почувствовать и открыть сердце сама. Рената каждой деталью волнительного фильма с набором эпизодов вместо связного сюжета показывает, насколько сильно люди отвыкли слышать и сострадать друг другу. Литвинова избрала для порицания привычный быт сотрудников милиции, поскольку это их труд близок к дистиллированному безумию, но деваться-то некуда, вот и приходится отрешённо кивать бредням блаженных бродяг и реагировать на угрозы отчаявшихся одиночек. Фаина пытается помогать всем, тогда как самой – не получается. Путь от эксцентричной затворницы с неизменной бутылкой дешевого коньяка под кроватью до богини милосердия долог, но когда впереди так и так ожидает вечность – отчего бы не попытаться?

Литвиновой не откажешь в изобретательности стиля. Начиная от сизой цветовой гаммы и заканчивая печальными монологами в исполнении главных звёзд нашего кино – дама-автор аккуратна в борьбе за достоверность своего зазеркалья, однако главным атрибутом, так же как и маркером киноленты становится поиск проводника. В «Богине» Рената ещё только прокладывала маршрут между мирами, а в «Последней сказке Риты» уже спокойно сопровождала такую же отчуждённую странницу. Но даже на момент дебюта в большом кино Литвинова понимала, как важна фигура спутника, что поможет понять правила игры, а затем покорно признаёт её превосходство. На эту роль создательница назначила героя Максима Суханова – сдержанного на эмоции профессора с вечно саднящими руками. Для Фаины он как ангел Эртебиз для Орфея, он открывает путь к невыносимой боли, познав которую прежним уже не станешь, однако о возвращении молодая богиня не думает, так как готовится наказывать и облагодетельствовать – кому как повезет. Рената отводит ей место на промежуточной станции, где нет ни райских кущ, ни адских котлов, зато хватает пространства для всех, кто хотел бы научиться чувствовать и ради этого готов на подвиг.

Богиня шальной нежности и ласкового осуждения с неповторимой литвиновской манерой чеканит причину смерти, и ни в одном слове нет сожаления о завершении цикла. Рената меряет жизнь циклами, и при всей сюрреалистичности её картина подчиняется самым простым правилам. Любовь, внимание и доверие – нет ничего проще, когда ты находишь лишнюю минутку, закрываешь папку с делами и отдаёшься таинству единения. Литвинова загадочно улыбается в решающий момент, ведь её в представлении выбор – это не какой-нибудь зарок или клятва на крови, а решение, повлиять на которое в данный конкретный момент мог и сиюминутный порыв. Ошибаться – можно, замыкаться – нельзя. Каждый из нас создан для кого-то другого, умеет чувствовать, надеяться и превозмогать. Вот дорога к принятию этих истин индивидуальна. Леди-эстет российского кинематографа по тропе уже прошла и указала направление. Пройти по ней не удастся больше никому – богиня одна такая, зато зеркала есть у всех, и любому из нас по силам сделать отражение таким, чтобы ему хотелось улыбнуться. Искренне, широко, с верой в великое счастье любви.

P.S. Последняя в 2023-м рецензия посвящается моей дорогой поэтессе. С наилучшими пожеланиями в Новом году, Катюша!