Книга Лю Цысиня вошла в мою жизнь неожиданно, - сама бы я вряд ли за неё зацепилась. Блажен, кто верует. Верить бы в силу науки, - это было бы уже хорошо. Верить бы в силу человеческого духа. В макромире есть физика, а в микромире всё не так однозначно. У людей всё наоборот. В их микромире есть любовь, сила духа и, может быть, сила науки, но в огромном мире всё становится относительным. Оттого книга заражала тревогой. Но привлекала обилием научных чудес, - другим словом не назовёшь все выкладки, если сам тонко развитым мозгом не отягощён.

Когда я начинала смотреть этот сериал, даже не знала об уже существующем масштабном проекте Нетфликса. Пусть попыток будет больше: оригинал зрелищен, кинематографичен. Китайский же вариант хорош уже тем, что он китайский, и историю мира вершат в нём именно китайцы, как задумано автором, и предатель в нём китайский; хотя и Запад, озападив историю, не смог изменить личность Командира. Автор слишком много, по мнению Нетфликса (судя по тому, что роль одного они подарили пятерым), отдал ученому-прикладнику Ван Мяо. Но автор-то создал доктора Вана, и сделал его избранным, избранным от всей Земли китайцем с китайским лицом. Как бы по меркам критиков ни был создан сериал, он следует букве книги, в которой необъяснимо погибают учёные, перед Землёй встаёт немыслимой силы угроза, отсроченная на 400 лет, а что это всё за фигня и кто за этим стоит, дано разрешить не военным и не (всей) полиции, а отдельным людям, в основном самим же учёным, тем, кто не сломался перед лицом непознаваемого, а попытался его познать и объяснить. А это всё интересно, если получается хорошо, как интересны и хорошие, мастерские отклонения от авторских курсов. Впрочем, отклонения хороши для широкоэкранных фильмов, а сериал это сериал. Пусть это и спорно...

Однако плюсы сериала оборачиваются и минусами. Книга, вышедшая как-то вовремя, в относительно спокойное время, ошарашивала научными выкладками и поворотами. Книгу почти все читали, главной интригой не удивишь, а сериал построен так ровно, так спокойно-нарративно, что заставляет с первых кадров - после стильного и ошеломляюще красивого опенинга с опять же стильными и стилизованными под западные баллады треками Чен Сюэжаня - скучать. Ван Мяо в исполнении харизматичного красавца Эдварда Чжана кажется задротом и очкастым ботаником-переростком, слишком худым, слишком рефлексирующим; полицейский Ши Цян (Юй Хэвэй), сыгранный в стиле нашего приснопамятного Гоцмана, но без его ярчайшего обаяния, спервоначалу кажется никаким; сравнить с аниме-сериалом по второй книге трилогии, где он эдакий брутальный (мнимо)туповатый качок. Эванс вообще как-то промелькнул; Шэнь Юфэй бесспорная красавица, но всё равно думаешь, что хотелось бы большего. То же касается буквально всех остальных, кроме, конечно, - сразу же! - милой воспитанной бабульки, в прошлом умной, отважной и красивой девочки, страшно желавшей одного, - справедливости. Кстати, арка Е настолько хороша в книге и фильме, что понимаешь, почему самым страшным предателем в истории человечества могла быть женщина и именно такая, как Е.

Фильм, чтобы быть интересным, должен поражать чем-то доселе незнакомым или чем-то очень болезненным для каждого. Спасение мира, консолидация мировых сил, группировка противников, в чьем стане начинается своё разделение на фракции, не сдающиеся скромные борцы, передающие свои обречённые идеи молодому поколению, - не новые темы для кино, роль науки в спасении мира тоже не киноновая вещь. Культурная революция уже так далеко, что воспринимается не ярче, чем знакомые писательские антиутопии. Что же остается, чтобы фильм, снятый примерно как наш сериал о докторе Устименко, выпуклый и подробный, но пустой рядом с тёплым и пронзительным фильмом Хейфица, - чтобы он всё же смотрелся? Не компьютерные же эффекты, нацеленные на зарождение в душах героев, а с ними и зрителей, душащей жалости к врагам, этого глобального стокгольмского синдрома. Не задача трёх тел, пусть в буквальном смысле жизненно важная для иной цивилизации, но непонятная 90%м смотрящих. Вся космогония, мерцание Вселенной, компьютер Неймана из 30 миллионов китайских всадников, натягивание протона на глобус, - вся эта спецэффектная красота меркнет перед печалью маятников и огромной луны в небе злосчастного Трисоляриса, перед чёрными гибкими "аггелами" в мире "последних времен" планеты, непонятно как сохранившей воспоминания о всех цивилизациях, горевших в огне солнц и каменевших в льдах бессолнечного одиночества, в мире, словно сошедшем со страниц романа "Мы" - неземном, но землянами восстановленном в рамках своей, земной памяти и земного воображения. И перед мгновением, запечатленном любящим фотографом, где Ян Дунь в розовом с сандалиями в руках замерла у воды. Насколько фильм передал "слишком человеческое", настолько он и хорош.

Герои фильма - суперлюди для простого зрителя, высоколобые ученые и герои, решающие серьёзные задачи; но тем уязвимее они, знающие или чувствующие правду всегда раньше всех. Потому и интересно смотреть на этого Ван Мяо, на то, как он, может быть, с виду самый незаметный и слабый физически среди своих великих коллег, не ломается и растёт. (Недаром для компьютерной игры, неотъемлемой части повествования и зрелища, он выбрал ролевой образ Коперника, этого революционера науки, умершего своей смертью). Чем скромнее Ван внешне (хотя харизму актера ничем не убрать, ни простейшей причёской, ни очочками), тем понятнее, что Буддой ли, Владыкой ли, а скорее своим характером он избран, избран без выборов. Роль потихоньку становится героем, которому сочувствуешь. (Сравнить одну и ту же сцену в аниме и сериале: если рисованный Ван Мяо ждёт торжества своей нанотехнологии у Панамского канала с ужасом невротика, в сериале он уже напоминает пресловутого Оппенгеймера из оскароносного фильма в час своего жуткого триумфа). Неторопливо, без лишней "химии", складываются все бромансы и отношения между героями, в том числе между Ван Мяо и Е Вэньцзе, и в конце концов героев начинаешь узнавать и принимать такими, как их задумали создатели сериала.

Е - средоточие фильма, поэтому невероятно интересно, как сыграна героиня в новой, некитайской киноповести. Персонажу приходится молчать, находиться в тени, больше слушать, чем говорить, но каждое ее слово имеет ценность жизни. Судить зрителям, насколько в фильме удались не фантастические, а исторические декорации, насколько важным стало в нём прошлое Земли на фоне её возможного будущего. Но кажется, что фантастические экстерьеры отступают в тень перед декорациями базы Красный Берег, шинелями комиссаров, скалой и этой тарелкой жуткой антенны, символа больших амбиций большой страны. Поневоле убедишься в невероятной роли личности в истории. Да, время породило эту девочку, отца которой убил режим, девочку, которая не стала, подобно одной нашей героине, умирать, чтобы не отречься, но осталась жить, чтобы не простить. На похоронах дочери безупречная и безликая, выжатая временем пожилая женщина кажется третьестепенным лицом, и это удача сериала. Многие в порыве отчаяния желают стереть зло с Земли вместе с Землёй; но вряд ли хоть кто-то пойдёт к этой цели, не видя преград и при этом осознавая смысл буквально каждого своего шага, - сыграть такого героя удача, могущая не окупить авансы. В книгах автора интересно (хоть и не ново...) прежде всего то, что самыми страшными преступниками становятся самые добрые люди, а мир спасают беспринципные и безжалостные. Интересно, поскольку описано правдиво. Е Вэньцзе в фильме, кажется, удалась такой - безжалостно доброй, - значит, работа создателей уже не пропала даром.

Не отрицая красоты индивидуального "спасения", красоты морали, авторы фильма вторят автору книги в - как назвать это? - свободе? Читатель и зритель - в мире науки, где аксиомы и константы размываются, пусть и злонамеренно. Зло- или добронамеренно, а чаще именно добронамеренно, потому что нет в мире картонных злодеев, твердящих "что бы такого сделать плохого", аксиомы и константы размываются и в мире людей. Перед лицом опасностей люди должны перестать быть обреченными на заклание индейками и стать стаей саранчи, нас бьют, мы летаем. Гуманизм уходит на задний план, снова "по-восточному", по-муравьиному одни ложатся на смолистый ствол дерева уже не живой дорогой, другие проходят по ним в будущее. Выжить и остаться людьми, - две разнонаправленные задачи, но они, как частица и волна в свете, должны сосуществовать, а могут ли, неизвестно. Так и остаемся мы с такими нешедевральными, в общем-то, сериалами, в ошарашенности. А дальше авторы, а, может быть, и мы будем мучительно думать, что такое, собственно, Асгард, место или люди, стоит ли сжечь свой дом, если туда вошел враг, вместе с врагом, и тому подобные штуки разума. И Земля будет казаться то незначащей в сравнении с нашими проблемами на работе и в личной жизни, то маленьким шариком в пространстве, беззащитном и безопорном, слава Богу хоть не кидаемым с орбиты на орбиту, - хоть в масштабах Космоса Бог дал нам простоту. И только для профессора Е и для двух мужчин, - так почему-то кажется после просмотра сериала благодаря ещё одной кастинговой удаче, - Земля будет такой же живой и родной, такой же преданной и погубленной, как юная женщина-учёный Ян Дунь, в своей белой рубашке в лаборатории, в тонкой водолазке и сандалиях в руках у воды, простая, свежая, сдержанная, глубокая и трепетная, всё знание и вся любовь этого мимолётного в судьбе Вселенной мира.