Бум-ля-ля, бум-ля-ля.
Однако, опять Сельянов, недавний творческий продукт которого, "Я не вернусь", меня восхитил. И снова здравствуйте. Орфей потерянных поколений. Про героев этого точно сказано в одном из отзывов - брошенное. Продюсер Сергей Сельянов нашел себе новую Эвридику в лице режиссера-дебютантки Натальи Кудряшовой, исполняющей в фильме одну из главных ролей, актрисы Ольги, и вещающей ее устами о себе и своем поколении.

Тяжко, девушки. Вернее, девки, это слово навязчиво лезет через каждое другое у октябрят - героев в детстве. В речи взрослых геров лезет другое - все г... да г... В программной речи героини Ольги, исповедующейся перед психоаналитиком, "Золотой гусь из г... на, " "круговорот г... на в природе". Внятно до полной понятности. Частная речь героев тоже не отстает, какой-то сниженный сленг, полуругань, полугрязь.

Фильм начинается уроком пения, где детишки исполняют "Полюшко - поле". Едут да по полю герои, да.
А мне так лейтмотивом здесь просится занятное музыкальное произведение, которое угрюмо бухает в гротескной комедии Данелии "Настя" бродящий по городу духовой оркестр: "Не умру, так повешусь, бум-ля-ля, бум-ля-ля". Пародируя, наверно, уныло-героические марши, бухающие по улице в "Собачьем сердце " у Бортко.

Данелия - про 90-е. Эти герои к нам пришли из 86-х, начала горбачевской перестройки. Последнее поколение советского детства, в комсомол уже не успели, застряли в пионерах. И так эти пионерские идеалы впечатались в их юные души, что навечно. А дальнейший исторический слом, по фильму, сломал и их.
Кто они сегодня? Незаметная сериальная актриса Ольга, профессия ее не увлекает, ее интересуют только регулярные панические приступы. Катя и Андрей - пиарщики, не лузеры и не лидеры, планктон средней руки. Делом, которым занимаются, никто из них не заинтересован. Амбиций нет, как и семьи и внятной личной жизни. Внутри - пустота и маета. Не панические приступы, так потерянность и скука. Не умру, так повешусь.

Автора фильма неотвязно преследуют образы советского детства. Как жили в октябренках, о чем болтали, о чем мечтали, чего боялись. Пунктиром учителя и домашние, вечно указующие, вечно давящие. И трещинка разлома между пинерским кодексом и реалиями жизни в лице папы-самогонщика.
Этот фильм заточен на давление кодекса. Навязчивые образы из снов героини Кати - огромные бетонные стелы с огромными портретами пионеров-героев в сюрной пустоте огромного мемориала, и маленькая девочка, будущая пионерка, стоит перед ними со страхом и ожиданием.
Внедренный идеал, который очень скоро рухнул, предал, оставил в пустоте и дезориентации целое поколение. Да уж, испытание для устоев и психики эпоха им подбросила немилосердное.
Но что ж они такие душевно слабые и бесхребетные? Такие искалеченные на голову?

Правда ли это о поколении? Не знаю. Может быть, режиссеру, говорящему лично о себе, виднее.
А может, перегиб для красного словца в кинематографе? Не знаю тоже.

Пионеры-герои в фильме - это вот они. Уже не в героическом смысле. Сопряжение их раздрызганных жизней с застрявшим идеалом.
А испытание на звание героя автор им неожиданно подкидывает, за случайным углом. Андрей теряется, а все-таки, повинуясь молящим воплям, прыгает за тонущим ребенком, но слишком долго терялся, не спасает и сам чуть не тонет. А Катя причислилась к лучезарному лику пионеров-героев из своих снов, оказавшись в эпицентре теракта и инстинктивно бросаясь к уцелевшему ребенку, чтобы рядом увидеть сумасшедшие глаза другой смертницы...
Что это говорит о них? Да опять не знаю. Люди, как всегда.
Андрей уходит в монастырь и собирается в священники. В его веру совсем не верится. Для героев этого фильма и вера не панацея. Сгущенные краски, расчлененная суть. Только героиня Ольга осталась без испытания, видимо, для того, чтобы поведать нам эту историю.

А истории никакой здесь нет. Топчущаяся неврастения бессюжетной маеты вперемешку с эпизодами детства и портретами пионеров-героев.
Что меня здесь не устраивает?
А ничего меня здесь не устраивает.
Ни искусственная натяжка содержания, ни бесформенный балахон формы, давно забытая и похороненная дедраматизация с затянутыми многозначительными планами, непричесанной невнятицей речей и действий, текучка жизни как она есть, в которой предлагается увидеть такой значимый смысл, такое ценное зерно. Если у кого здесь что-то ноет и болит, включая автора, то не душа. Как сказано в другом фильме сельяновской студии: "Мне не больно". И не грустно, и эстетически не восхитительно, и концептуально не впечатлительно, и вообще никак.
Непопадание в нерв искусства. Хилость художественного качества.

Ну, образ здесь, однако, есть. Гиганские монументальные портреты пионеров-героев. Гигантские муляжи человеческих органов в огромном пустом здании с вывеской "Органы" /без "органов", конечно, никак, котлеты и мухи в одной тарелке глобальной ущербности империи/. Перед которыми ребенок - наивная букашка с задранной головой.
Критики толкуют: гигантские символы гигантской империи, подавившие и подчинившие ребенка на психосексуальном уровне, отдав затем это оставленное поколение на растерзание фрустрации.
С этим словом критики тут прямо как шаманы с бубном. "Особое эмоциональное состояние, возникающее, когда человек сталкивается с каким-либо препятствием, не может достичь своих целей и удовлетворения желаний и потребностей... внутренний конфликт... может привести к полной дезорганизации человеческой деятельности." Вот фильм и иллюстрирует эту формулировку. Суть этого киновысказывания, стало быть, формальный образ. То-то мне в нем чудилась искусственность. Значит, все-таки для красного словца.
Вот мне от него во рту так сладко, как от слова халва.

Психосексуальный уровень тут точно фигурирует. Из беседы героини с психоаналитиком мы узнаем, что ее с 4-х лет посещают оргазмы от своих воображаемых героических подвигов и перебинтованных триумфов.
Печально, что с этим фильмом у автора не случилось творческого оргазма, а внять удалось только аморфный депресняк, калло и скуку.

Очень в руку просится воспоминание о бедах молодого поколения эпохи позднего застоя, разочарованного в лживых идеалах, дезориентированного и душевно инфантильного. "Маленькая Вера " Василия Пичула и "Интердевочка" Петра Тодоровского. Такое же психосоциальное явление целого поколения. Так это фильмы, содержательные, убедительные, в полном смысле художественные. Мне их интересно смотреть всегда, как кино, сделанное на все сто, которое плюет на давность предания и продолжает волновать и будоражить мысль.
А этот суррогатный продукт навевает только мысль о содержании ГМО.
А творческую руку ценимого мною продюсера Сельянова я неожиданно обнаружила только в виде строчки в финальных титрах.