В Петербурге можно гулять бесконечно, и каждый раз, если отрешиться от своих внутренних состояний, и просто наблюдать, можно заметить много всего такого, что даже сам дивишься подобным состояниям, что случились со мной во время этих странствий.
Здесь я приведу две подобные истории. Они феноменально попытаются рассказать о моём восприятиии Северной Венеции на древней Неве.

ЗЕРКАЛО ПЕТЕРБУРГА

В Питере по-особому чувствуется весна.

Яркое солнце буквально подчёркивает пробуждение природы.

В это время особенно хорошо гуляется вдоль каналов(особенно, если идти от Садовой к Никольскому собору, мимо Новой Голландии, и дальше через Благовещенский мост, к Васильесвскому острову или, если просто шествовать вдоль канала Грибоедова).

Их изгибы в печальной архитектуре Питера делают порой невероятные вещи, что начинаешь, даже неожиданно для себя, теряться в самых давно знакомых районах.

Плюс зеркальный эффект воды.

Она отражает иногда даже слишком много.

Больше, чем кажется обычно.

Безусловно, наслоение, один сквозь другой, разных временных слоёв, может перестроить любое восприятие, равно как и настроение.

Тут поневоле, при некоторой вчувствованности, можно стать духовидцем.

Здесь ты понимаешь, что деления на разные миры по-настоящему не существует.

Плюс иногда физическая усталость отключает тело, а восприятие реальности остаётся.

Так, совсем недавно, я прошёл пол Петербурга(от метро "Пр. Просвещения" до м. "Василеостровское", и вот на Марсовом поле, когда я поворачивал направо, меня постигло чувство совместности и уместности каждой частицы окружающего.

Просто не было ни единой случайной вещи.

Все предметы вокруг одновременно были не просто одной картиной, а точнее, единым живым организмом.

Всё дышало таким загадочным вкусным воздухом, и как-то, особым образом, дрожало, но земля из под ног не уходила, так как всё было в Целом.

Конечно, подобные состояния не часты, но зато крайне интересны.

С моей точки зрения они только подчёркивают тайну окружающей нас реальности.

ПИТЕРСКАЯ ЛЮБОВЬ

Ещё была осень, ещё снега не было. Как раз было то время года, когда осень зависала перед первыми шагами зимы. Лужи постоянно замерзали. Листья слетели с одиноких деревьев. Дожди почти прекратились, а если они и шли, то были очень холодны и унылы.

Вот как раз подобное состояние неопределённости довольно часто Ольга ощущала в себе, когда возвращалась домой с занятий, проходя по шестнадцатой линии Васильевского острова. Вроде бы, со стороны, всё у неё было хорошо, и учёба, и молодой человек, и квартира, но, на самом деле, всё было в точности наоборот.
Будто внутри её внезапно разверзлась бездна, какая-то неведомая дыра. И она становилась с каждым днём всё больше и больше.

И от этой ужасающей пустоты, никуда невозможно было деться, или спрятаться, совершенно не хватало сил...

У неё в глазах была печаль, и её молодой человек чувствовал, что с ней что-то происходит непонятное, старался любить ещё сильнее. Ему уже начинало казаться, что сама осень поселилась в ней. Её жёлтые глаза блестели, но их свет не приносил радость, они светились какой-то непонятной грустью для него. Он терялся в догадках, пытаясь хоть что-то объяснить для себя.

Девушка же, принимала его, но не любила. Просто привыкла к нему.

Со своей стороны, конечно, она тоже пыталась понять его, но, в действительности, ей уже не хотелось делать усилия, чтобы понимать его.

В ней уже не было места для любви.

Всё у них было одинаково. Парень, конечно, хотел радовать её всё чаще, но часто повторялся. Одно и то же окружение, одни и те же маршруты для прогулок, одни и те же разговоры. Да и в постеле ничего не было нового, не было огня, не было разряда. Отношения обесточились. Примерно это она и хотела объяснить ему. Это тоже приложило руку к той неисповедимой печали, которую он замечал в её глазах.

Но понял бы он?

"Да и что такое его любовь, как не самовлюблённость"?-говорила она себе.

"Он меня не видит, настоящую меня. А я уже давно пережила отношения с ним. И главная трагедия была в том, что ему так ничего и не объснить. У меня осталось только одно, -продолжала она, -ждать, что пустота, которая давно живёт во мне сошла на нет. И меня не станет. Сердце превратится в лёд, и я, без сожалений, уйду. Может, конечно, там, за поворотом и есть весна? Ведь должна быть за зимой весна"?

Но, по настоящему, внутренне, она сомневалась в подобном. Эти монологи всё чаще повторялись в ней. И девушка приняла неизбежное. Силы у неё закончились.

Пошёл первый снег.

Всё стало белым.