Ленком самоубился!

Спектакль с первых минут воем заевшей детской песенки «Прекрасное далеко» и образом полицейского на сцене возвестил: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».

На брошюрке прямым текстом написано «Опыт прочтения романа Ф. М. Достоевского «Идиот». Видимо, опыт был неудачным. Создаётся впечатление, что автор читал роман урывками, вперемешку с просмотром новостей, ментовских сериалов и запрещенной откровенной кинематографией.

Оригинальные отрывки произведения перемолоты с адаптированным пересказом и современной популярной тематикой, непонятно зачем вообще втиснутой в сюжет (например, отрывок в 15 минут про влюбляющегося в тайского мальчика седовласого депутата на отдыхе).
Как заметил после спектакля один из зрителей, незнакомый с «Идиотом» Ф. М. Достоевского: «Я ничего не понял». Не спеши радоваться, прочитавший произведение от корки до корки: ты, тем более, ничего бы не понял.

Есть один почти плюс. В спектакле был применён довольно современный ход: использование задней стены в качестве экрана, куда выводили проекцию. В данном случае, на экран в основном выводился текст, который должен был привнести колорит немого кино и при этом довольно быстро продвинуть сюжет.
Но! Сам шуточный формат текста оставлял желать лучшего: весь отображенный юмор был тщательно пережеван и пропущен прямиком через прямой кишечник к зрителю: то Мышкина называли Тьмышкином, то делали яркий упор на пошлость, порою просто зацикливали фразы, не зная чем бы ещё занять отпущенное на спектакль время.

В целом, постановка претендует на звание «современной» и рассчитана на людей, не вылезающих из своих телефонов, планшетов и пр. Для таких зрителей спектакль подходит идеально: действующие лица во многих сценах (почти во всех) замирают минут на 5-7 и без движения ведут свой монолог; музыка, любимая с детства (порою, правда, весьма исковерканная) звучит от начала до конца под полное онемение сцены. Всё сделано для того, чтобы гость театра, не напрягаясь, успел просмотреть все новые посты в Instagram и пообщаться с друзьями в сетях. Голову можно поднимать только в минуты излишнего шума: возможно на сцене в этот момент кто-то соизволит шевельнуться, или во время полного затишья – скорее всего, это знак появления субтитров на заднем плане.

Ещё во время первого действия наиболее прозорливые зрители стали пробираться к выходу. Во время антракта убежали остальные, вежливые, но ценящие отведенное им в этом мире время. К концу спектакля остались самые стойкие, жадные или державшиеся за надежду до последнего (кто-то, вполне вероятно, мог и просто заснуть).

После спектакля небольшая группка зрителей даже звала актёров хлопками и криками на поклон. Но те не вышли. Испугались, что их освистают и закидают тухлыми помидорами? Очень зря. Во-первых, таскать с собой, на случай провала спектакля, тухлые предметы в сумках - удовольствие на любителя. А, во-вторых, зрители - не звери, всё понимают: не актёр выбирает роли, им что дали, то и играют. Стараются, выкручиваются, как могут. Там все крутились: и актёры, и зрители, и закулисные работники, должно быть, - прямо как ужи на сковородке, разогретой костром огненной геенны.

Да, в какой-то момент так и показалось: трёхчасовое погружение в ад. Интерактив во всём своём соку. Стоит только представить, что в аду заставят смотреть подобные спектакли вечно, как сразу хочется вести себя очень хорошо.

Возвращая у вежливо улыбающейся гардеробщицы залог за бинокль, на фразу «вот ваши деньги», хотелось уточнить: «и за билеты тоже положили?»…

Немного внимания ещё стоит уделить программке: в ней постарались перечислить всех, кто работал над спектаклем. Видимо, в качестве наказания. То опоздал на 5 минут на репетицию, то костюм плохо сшил, то декорацию недоделал – всё! – твоя фамилия теперь искрит черными буквами в глубинах черной траурной плиты позора.

И под занавес! Хотелось бы понять, зачем вообще нужно было брать классическое произведение, ссылаться на Достоевского и превращать это творение в Содом, когда можно было тактично сплагиатить (раз своей фантазии не хватает) идею, заменить все фамилии, переправить все диалоги и создать произведение под оригинальным авторским названием? Всё равно, даже если бы кто-то и догадался (что вряд ли), он бы оценил привнесённый авторский компонент. Ведь темы, затронутые в спектакле (насилие в семье, детская проституция, умирающие от рака дети) очень пронзительные и актуальные. Одних адаптированных под театр детских рассказов о предстоящий неминуемой смерти хватило бы на развитие целой постановки: раздирающей душу на части, трагичной и вместе с тем несколько светло-трогательной от той наивности, что сквозит в описаниях. Такая постановка могла бы научить жить и сострадать.

Так к чему устраивать весь этот балаган? Зачем позорить себя, актёров, зрителей, в конце концов, которые пришли с открытым сердцем на спектакль, чтобы в итоге получить отбросы в лицо? Кому это надо?