Очень удивилась, случайно наткнувшись на отзывы по данной тематике. Решила тоже поделиться своим опытом. В наши дни удивителен тот факт, что кесарево стало чаще осуществляться не по назначению врача, а по желанию пациентки. Для меня человека, перенесшего данный вид операции (именно операции), возрастающая мода на кесарево сечение крайне не понятна. Дорогие представительницы женского пола от модности на данный операционный шаг вас должно остановить одно только медицинское утверждение. Ребенок, таким образом «рожденный» на свет, считается получившим родовую травму. С психологической точки зрения, кесарята более ранимые, менее стрессоустойчивые. С медицинской – более подвержены негативному воздействию внешней среды. И это непростые слова. Проверено на себе и на ребенке. Но не будем отвлекаться на «философию».
1. При постановке на учет в женскую консультацию надо будет обойти кучу врачей и сдать кучу анализов. Чаще всего в этот период специалисты и устанавливают необходимость проведения операции. В моем случае, это проблемы со зрением. Непосредственно перед приближением родов заставят еще раз пройти врачей, настаивающих на кесаревом сечении. Так во время беременности окулиста я посетила окулиста восемь раз.
2. За несколько недель до родов (2–3 недели) врачом в гинекологии выдается направление в роддом. С направлением и картой роженицы, где указаны все анализы и процедуры, которые были пройдены во время беременности, приходите в приемное отделение роддома. После тщательного осмотра и заполнения кучи бумаг направляют в предродовое отделение. День – два занимают различные процедуры, связанные с поведением и состоянием плода. Обязательно делается кардиограмма. Все. Назначается день операции. Можно сказать, что ребенок оказывается немножко недоношенным.
И за день до операции со мной произошел анекдотичный случай. Врач сказала: «Сегодня можешь есть все, что хочешь. После операции нормально поесть получится не скоро». Душу я отвела. И апельсины, и персики и конфеты, на зависть соседкам по палате пропадали в моем рту. Хотя советую, много еды в роддом брать не стоит. Просто пропадет или нельзя будет есть после операции. У меня было два пакета всякой всячины, которую просто отдала персоналу.
3. В день операции подъем в 6 утра. Стандартные процедуры как при обычных родах. Душ и туалет. Из одежды балахон типа «ночнушка» цвета серобурмалин. Потом капельница в родовой палате часа полтора. Три бутыли непонятного раствора. После капельницы очень хочется в туалет. Но сказали, что уже пора и нельзя. Повели в операционную. Положили на стол. И тут настает момент, что твое тело уже и не принадлежит тебе. Вокруг человек десять. Мне, вообще повезло, на моей операции были интерны. И у одной девушки были очень круглые глаза. Под действием наркоза ее поведение в некоторые моменты смешило и забавляло.
4. Анестезиологи неестественно скрутили в позу имбриона. Я даже не поняла, как это у них получилось, учитывая большой живот. Сделали укол в спину. Все ждут, когда начнет действовать. Смотрят на меня. А я лежу на столе практически голышом. Ставят ширму перед глазами – операция начинается. При эпидуральной анастезии остаешься в сознании, хотя и немного затуманенном. И все вокруг видишь, кроме части своего тела от груди, над которой копошатся два хирурга. Все молчат. И тут я решила поговорить. Спросила врачей: «Что не хочет вылезать?». Реально поняла выражение – убить взглядом.
5. И тут произошел самый замечательный момент в моей жизни. Врач сказала: «Рожаем». Из-за ширмы появился сине-красненький комочек. Секунда и закричал. Эта секунда мне показалась вечностью. Наступило абсолютное безразличие к происходящему со мной. Уже все равно, что вокруг куча людей, что лежу голая. Ребенка положили на специальный стол и стали вытирать. А он орет, орет. Ура, девочка. Завернули в пеленки. Понесли в детское отделение, секунды на две показав мне. Этого времени мне хватило запомнить ее навсегда. И если бы передо мной было детей пятьдесят, малышку свою нашла точно. А раньше в материнское сердце я не верила.
6. Тут все приятности закончились. Меня стало тошнить. Врачи и анастезтологи засуетились. Кого-то срочно отправили в другой корпус больницы за другим обезболивающим. А я предупреждала, что у меня аллергия. Но все обошлось. Закончилась операция. Хирурги ушли. Вокруг остался медсестренский персонал. Сколько после меня мусора. Но как-то не стыдно. Лежу на столе в ночнушке. Пришла хирург и включила обогрев стола. Стало так хорошо. Но не надолго. Стал отходить наркоз. Тело ломит, обогрев стола включили очень сильный. Жарко. И никого вокруг. Все ушли. По разговорам, я поняла, что меня надо отправлять в родильное отделение. А лифт большой сломался. Вызвали мастера. Через какое-то время пришел мастер и все дружно стали с ним трепаться. Не буду рассказывать про боль и жар от операционного стола. Руки были искусаны до синяков. Я стала орать и ругаться. И тут все вспомнили, что врач кого-то послал за обезболивающим в хирургию. Но как говорится, у семи нянек дитя без глаза. Я стала мысленно просить бога о помощи. Лифт отремонтировали. И врач сразу появилась, и обезболивающее. Со стола гриль переложили на каталку. Опять стало рвать. Рвало всю дорогу до палаты.
7. Первые три дня строгая диета. Очень трудно совершать любые телодвижения. У ребенка на вторые сутки появилась аллергия. Каждый день при мне делали уколы. Ревели обе. С ног до головы дочка была перемазана в зеленке. Молоко в нужном количестве появилось недели через две. Два месяца нельзя было поднимать ничего тяжелее ребенка. Некоторые участки живота пять месяцев были не чувствительны. Скажу сразу - все проходит. До сих пор благодарна врачам, помогавшим моей девочке родится. И прошла бы через это испытание не один раз, если надо для жизни моего ребенка.