Полчаса сижу, открыв эту страничку - и ни слова из себя выдавить не могу, представляете? Столько мыслей по поводу прослушанной книги, не до конца оформленных, столько тем, которые нужно затронуть, столько слов роится! Обычно я за словом в карман не лезу, а тут... Чем вызван этот ступор? Неожиданными поворотами сюжета? Сложностью вопросов, поднятых писателем? Я не знаю, поэтому простите мне сумбур, который последует ниже. Я, пожалуй, все-таки начну. С конца, если позволите.

Честное слово, попадись мне "Моя рыба будет жить" в текстовом варианте, я бы не осилила и половины, и мой отзыв был бы совсем другим. Если бы он вообще был. Прослушивая текст, я представляла себе его на бумаге: тягучий кисель событий, мыслей, эмоций, рассуждений; неторопливое повествование, порой настолько ленивое, что способно усыпить; огромное количество философских размышлений, окрашенных в тона буддизма. Все это не способствует веселому и легкому восприятию содержания, согласитесь.

Если бы не Игорь Князев, его интонации, его голос, его убедительность и заинтересованность в прочтении, этой книги я бы не знала, точно говорю. Этот чтец по-настоящему способен увлечь, его хочется слушать, и то, что на бумаге может показаться сплошным занудством, в его исполнении становится безумно интересным. За работой профессионала (коим И. Князев, несомненно, является), всегда интересно наблюдать. А тут текст, полный терминологии, порою очень японский, с персонажами, вызывающими противоречивые чувства, и тем не менее чтецу удалось передать целостность характера каждого, не оставить философию отвлеченной, а привязать ее к центральным фигурам романа. Он очень хорошо понял, что хотела сказать Озеки, и он донес мысль писателя до слушателей, не исказив авторского отношения. Знаю, многие читатели противятся аудиовариантам книг, ссылаясь на то, что индивидуальность чтеца помешает правильному восприятию. Не тех слушали, друзья мои. Князев подходит к своей работе очень серьезно, и "Моя рыба" - еще одно тому подтверждение. Он не просто прочитал весь текст заранее, он готовится к каждому эпизоду. Ниже я объясню, почему так думаю.

Автор книги Рут Озеки - американка японского происхождения. Такие люди для меня всегда особенно интересны, я называю их "социальными метисами". Они умудряются не только совместить, но и примирить в себе две ментальности, две культуры, два разных взгляда на жизнь, если хотите. Но! - сколько внутренних конфликтов и противоречий приходится разрешить таким людям? По себе знаю, сама в России приезжая, за более чем 20 лет полностью так и не привыкла, хотя обтесалась, конечно.

Нелегко приходится юной героине романа Нао: она тоже японка, но детство провела в Америке. Каждый день этой девочки - своего рода война. С одноклассниками, с родителями, с самой собой, с одиночеством. Девочка ведет дневник, в котором делится своей кошмарной рутиной, обыденностью, самым сокровенным с потенциальным читателем - тем, кто этой дневник найдет. Нао гложут разные мысли: о собственном месте в социуме, о неудачливости ее родителей, о самоубийстве. Совсем юная, без четких ориентиров в жизни, отчаянно нуждающаяся в защите, опеке, примере, любви, семье. Эту девочку я приняла достаточно близко к сердцу, и не только из-за ее искренности и моего сопереживания и сочувствия. Дело в том, что она в своих рассказах часто упоминает вещи, которые есть у моей 14-летней дочери: названия брендов одежды и аксессуаров, какие-то мысли, восторги, ахи-охи... Я периодически слышу их в реальности, поэтому мой живой отлик на слова главной героини книги естественен. Более того, моя Катя иной раз, проходя мимо меня и услышав такую вот подробность, останавливалась и начинала слушать вместе со мной, и было понятно, насколько близки девочки в этом возрасте, пусть их и разделяет океан и книжность/реальность. Слава Богу, я не дала ей дослушать (рановато).

Моя благодарность автор и низкий поклон за противоречивость чувств, которые возникают по мере прослушивания книги у читателя. Как на качелях - вверх и вниз - менялось мое отношение к одним и тем же персонажам. Особенно это касалось отца Нао: какими только эпитетами я его не награждала (от "дебила" до "героя"). А какую бурю эмоций вызвали у меня одноклассники Нао! Представляя себе этих моральных уродцев, беспомощность их учителей, равнодушие прохожих на улице, мне иной раз действительно представлялось какой-то высшей справедливостью наслать на всю страну какое-нибудь страшное бедствие вроде цунами 11 года и смыть всю эту нечисть в океан, как из Авгиевых конюшен. Вот честное слово, наше "Чучело" (помните старый фильм?) просто отдыхает.

О каком взрослении, становлении личности можно говорить, когда ты не можешь противостоять постоянному троллингу, беспечности самых близких по отношению к тебе, и тебя некому защитить? Что из тебя вырастет? Женщина, сплошь заросшая комплексами, вечно втягивающая голову в плечи? Циничная, развратная особа, разуверившаяся во всех и во вся? Или, что скорее всего - никто из тебя не вырастет, ты сломаешься и всунешь голову в петлю, наглотаешься таблеток, спрыгнешь с высотки... Героиню "Чучела" защитил дедушка, а у Нао в семье мужчина таков, что его самого кто бы защитил... Так что же ждет маленькую японку, уже отчаявшуюся, уже озлобившуюся на отца?

Несколько напрягала меня мистическая (писательница назвала ее кванотовой) составляющая романа. Но тут уже дело во мне: я не настроена была слушать о волшебных "снах Веры Павловны), о котах Шредингера и проч. Думаю, мысль, которую Озеки красной нитью проводит через всю книгу, является одной из основополагающих ее религий и особенностью культуры. Мы, выросшие на западе, боремся каждый за свою индивидуальность, отстаиваем право сказать "я" и осознаем свою ценность. Наверное, буддизм не этому учит, наверное, он говорит о каждом всего лишь как о незначительной части чего-то большого, может, поэтому самоубийство Японии не столь смертный грех? Я крайне не сведуща в этих вопросах, простите мне мое невежество, я всего лишь высказала то, что мне представилось по книге.

Я бы не советовала читать эту книгу подросткам. Они и так у нас нервами оголены, вот так почувствуют свою сопричастность теме Нао, натворят бед... А ведь книга-то очень жизнеутверждающая, о семейных ценностях, но смогут ли они это понять?