Сейчас в тренде тема обращения к кинематографу прошлого века: помимо многочисленных ремейков часто выходят вариации на тему и фильмы, которые вступают в диалог с творениями мэтров. "Рождение нации" отсылает нас к одноимённому фильму 1915 года, "Большой всплеск" - осовремененный "Бассейн" Жака Дере, даже мэйнстримовый студийный проект "Союзники" Земекиса - это, по сути, "Кассабланка", в которой Хамфри Богарта заменили на Брэда Питта, а Ингрид Бергман - на Марион Котийяр. Ничего плохого само по себе такое явление не несёт: молодёжь знакомится с сюжетами кинематографической классики, вечные темы доказывают свою актуальность во все времена, иногда из диалога эпох рождается если не истина, то по крайней мере хорошее кино - все довольны, мир, дружба, жвачка. Франсуа Озон в конце концов тоже не остался в стороне: он и раньше активно заигрывал с классикой французского кино, особенно "новой волны", но теперь пошёл ещё дальше. Его "Франц" - это фактически дословно и докадрово переснятая "Недопетая колыбельная" Любича, к которой Озон прилепил своё продолжение, чтобы изменить финал и как-то обосновать несколько иначе расставленные акценты.

Анна - невеста Франца, погибшего на фронте Первой мировой войны, приходя на могилу жениха стала замечать, что не только она приносит цветы на кладбище, но и некий французский юноша. Этот юноша, Адриен, становится вхож в дом Хоффмейстеров и потихоньку заменяет немецким бюргерам покинувшего их Франца, но французишка с мерзкими усиками таит в себе страшную тайну: он познакомился с Францем вовсе не в мирном довоенном Париже...

Первоначально интриги в картине практически нет, даже не зная Озона и не видя фильма Любича, зритель, даже если он весьма изощрён может предположить только две версии развития событий, одна из которых будет связана с совсем небратской любовью между двумя трогательными юношами-любителями поэзии Верлена, другая - с равенством и братством европейских народов, которое шаг за шагом разрушали войны прошлого века. Так что первый экранный час смотреть приходится совсем на другое и вот тут-то самый большой косяк этого фильма. Я вот периодически испытываю неловкость, читая любовные сцены из литературы прошлых веков: вся эта высокопарность, соприкосновение рукавами, охи-вздохи, пушок над губой и слегка оголившаяся лодыжка с тонкими змейками вен... тьфу! все эти дрожащие и заикающиеся юноши, а-ля юный Вертер и робкие девушки, прекрасные, словно лесные нимфы - всё это сейчас невозможно воспринимать без иронии, потому что сентиментализм и идиллии ушли в прошлое безвозвратно. Но Озон словно забывает это и пытается активно навязать своему зрителю всё то же самое, что подавал ему Любич практически век назад, когда фильмы были короче, а толпа - менее избалованной: и вот ты уже смотришь сцены, которые словно слизаны или под копирку содраны с первоисточника, которые, в свою очередь, скопированы с картин импрессионистов (вот сейчас не поленитесь посмотреть на постер к фильму и сказать, насколько он кажется вам "свежим" и оригинальным) и такой "ну ё-моё, да перестаньте уже!", но нет, в уши ваши будут литься сладкие или высокопарные речи, а главные герои выглядеть, как испуганные лани. Пффф... бдыщ!

Когда смотреть на всё это становится окончательно невыносимо, первая половина "Франца" подходит к концу и начинается уже оригинальная Озоновская постановка, его домысливание к сюжету "Недопетой колыбельной": тут всё, вроде, идёт ладно и складно, буквально до самого конца. Озон, наконец, раскрывает свою идею, которая слабо связана с главной темой Любича (если для второго война была важна как свершившийся факт некого мирового безумия, как, например, в творчестве Воннегута, то для второго она всего лишь часть декораций - уберите парочку сцен в питейных заведениях и она вовсе уйдёт на десятый план: тот мир, что изображает Озон, с фронтом никак не связан, словно это не Франция и Германия, а Англия, в которой большинство граждан тихо-мирно жило, пока часть населения ползало в окопах на материке): он показывает как в нашем сознании формируется образ человека, как он там обитает и, в конце концов, разрушается. На реплику "Любимых заменить нельзя" главная героиня, Анна, многозначительно молчит, и не потому, что не знает, что сказать, а потому что вдруг оказывается, что вполне даже можно, ведь весь процесс замены происходит исключительно у тебя в голове и на самом деле, действующему субъекту вполне можно быть пассивным объектом, ты сам всё за него напридумываешь. Беднягу Франца, которого даже нет в рамках повествования, мы вполне можем представить через разговоры о нём других, история Адриена, по сути, была сложена не им самим, а тем, кому вдруг оказалось необходимо найти в жизни какую-то опору, которая смогла бы разукрасить (в данном случае в прямом смысле, потому как фильм чёрно-белый, с вкраплением цвета в тех моментах, когда для Анны всё возвращается на круги своя, будто потери жениха и не было) этот лишённый удовольствий и интереса мир вокруг, то что случилось с простой немецкой фройляйн - тоже целиком и полностью результат работы её сознания, которое завелось и в какой-то момент перестало принимать сигналы из вне.

Какой же вывод делает Озон из всей этой истории? Кажется, что вполне логичный - подводит выдумку к искусству, которое, по сути своей, и есть сплошная выдумка, фикция, которая, тем не менее, огромному количеству людей заменяет жизни или существенно скрашивает имеющуюся реальную. Только вот задним числом, после финальных титров понимаешь, что на самом деле, гораздо раньше в сознании режиссёра появилась задумка вставки в сюжет картины Мане "Самоубийца", чем всё остальное, и он старательно два часа делал подводку, то упоминая её как любимый экспонат Франца в Лувре (но нет, в итоге-то это не так или во всяком случае, не совсем так), то как воплощение отдельной небольшой истории о кажущемся самоубийстве (опять же, самоубийство в данном случае - плод воображения), а в финале, в принципе, эта картина легко может быть заменена любой другой, например, изображением Святого Себастьяна (опять же - стыкуется с описанием "юноша откидывается назад").

Рекомендовать фильм буду тем, кто готов продолжительное время смотреть на голимую мелодраму, со всеми составляющими, типа уходящего вдаль поезда и многозначительных фразочек "Ах, уже поздно", иначе пережить "Франца" без тяжёлых вздохов и отвода глаз от экрана просто невозможно. Если же сентиментальность вам чужда, то фактически "Франц" не самое выразительное и ладное кино в фильмографии Озона, и его вполне можно обойти стороной.

P.S. Изначально хотела поставить четыре балла, но вспомнила усишки Пьера Нинэ и поставлю три, вот такая я нынче субъективная, ахаха!