Сейчас это кажется шуткой, но в юности Мартис Скорсезе хотел стать католическим священником. Хоть судьба и сложилась иначе, вера для него не просто религиозная категория, поэтому и в своих работах он нет-нет, да и поставит какой-нибудь околобогословский вопрос ребром. Сейчас, конечно, имя Скорсезе куда больше ассоциируется с "Бандами Нью-Йорка", "Отступниками" или "Волком с Уолл-стрит", но и "Последнее искушение Христа" с "Кундуном" из фильмографии не выкинешь. "Молчание" - это такой призрак прошлого, фильм, который должен был выйти почти тридцать лет назад, но появился только сейчас, тем самым войдя в десятку самых длительно реализовавшихся кинопроектов. За это время успел умереть Сюсаку Эндо, автор одноимённого романа, благословивший Скорсезе на работу и ждавший, когда книга его жизни обретёт достойную экранизацию (уж не знаю почему, но Эндо, как Стивен Кинг, сам участвовал в экранизации своих произведений, а потом говорил им своё "Фи!"), но проект продвигался вперёд черепашьим шагом, причём не столько из-за недостаточного финансирования (понятно, что Скорсезе - это бренд, у него проблемы с продюсированием не было со времён "Таксиста"), сколько из-за постоянного усовершенствования идеи, которую хотелось воплотить на экране.

Два португальских католических священника отправляются в Японию, дабы найти своего учителя, который, по слухам, несколько лет назад отрёкся от веры и зажил мирской жизнью в Японии под новым именем. Всё осложняется тем, что 17 век - время гонений на христиан со стороны японских властей: дабы защитить страну от пагубного влияния насаждаемой культуры, решено было избавиться от миссионеров и японских христиан на корню. В итоге на островах падре Родригес и падре Гаруп сталкиваются с японскими христианами, жаждущими оставаться таковыми, и японскими правителями, желающими заполучить отречение верующих.

Несмотря на то, что сам роман "Молчание" Сюсаку Эндо довольно небольшой, фильм получился почти на три часа, за это время, кстати, вполне можно прочитать текст полностью. Фабула осталась неизменной, все имеющиеся переработки коснулись лишь начала и финала картины, при этом Скорсезе заострил и вытащил на поверхность то, что в тексте либо завуалировано, либо входит в категорию "а это читатель пусть додумает сам". Такова, например, линия взаимодействия двух иезуитских братьев: Родригес и Гаруп буквально с самого начала показываются нам носителями различных позиций, в том числе, относительно веры и паствы. Если первый человек-сердце, готовый поверить любому, принять и простить даже предателя, то второй более рационален строг, имеет определённые ожидания и "план действий по Христу" на любой случай жизни. Оба они своего рода мученики, вопрос лишь в том, а кому от их мученичества хорошо, за что собственно они страдают? За народ? За завет? За веру? Но если твоя личная стойкость становится причиной гибели иных душ, то, может, и фиг с ней, с этой стойкостью?

Для Скорсезе "молчание" - это категория из разряда фонетики и лингвистики, "непроизнесение", "неговорение" противопоставляется звучащей речи, частично языку как таковому. Поэтому один из жирных акцентов в "Молчании" ставится именно на язык, как инструмент общения, и составную часть культурной парадигмы: прибывающие в Японию миссионеры не знают языка, но это, тем не менее, это не мешает им проповедовать. Надо ли говорить, что японские крестьяне с португальским и латынью тоже отнюдь не "на ты", и в итоге перед нами такой "глухой телефон", когда падре может выслушать исповедь и отпустить грехи, но в чём вообще эти грехи, он может и вовсе не понимать. Молчание возникает не только тогда, когда не знаешь, что сказать, но и тогда, когда не знаешь, как это сделать, а получается, что те, кто пришёл нести веру, как раз и не знают: кто-то не учит язык в принципе, кто-то делает это "на отвали", без желания, у кого-то просто не получается овладеть им так, чтобы в потоке быстрой речи можно было улавливать смысл, а не отдельные слова. При этом молчание в фильме - это вовсе не всегда что-то со знаком минус, благоговейное молчание христиан, скорбное молчание при виде смерти - разновидностей его может быть множество, и это одна из причин, по которым можно принять молчание того, кто, вообще-то, не особо разговорчив последние пару тысяч лет - бога. Ведь молчание можно ещё и хранить, и тогда оно становится важнее каких-то предметов культа, попрание которых является пределом мечтания сёгуна и императора.

Конечно, молчание бога воспринимается Родригесом не как нечто само собой разумеющиеся, видимо, до того, в Португалии, у них получался какой-никакой диалог, но понимание всего, что я уже упомянула выше даёт понимание, почему оно вообще может существовать. Разве искренне обращаясь к богу верующий всегда ждёт ответа или знака (если так, то это такое очень функциональное отношение к религии и вере)? Разве не важней иной раз знать, что твоя речь сама по себе не напрасна, что ты можешь к кому-то обратиться, пусть даже в сердце своём, и он тебя услышит, если даже не скажет что-то в ответ, не пошлёт гром и молнию на твоих врагов?

"Молчание" мне безумно понравилось тем, что Скорсезе не просто перенёс на экран всё то, о чём писал Эндо (сюжетную линию, по крайней мере), а в рамках своей работы дал ответы на те вопросы, которые автор ставит перед читателем. Позиция режиссёра предельно ясна и однозначна, она не даёт возможность для двусмысленного толкования, но при этом не бьёт тебя библией в лицо, скорее, говоря о том, что религия - личное дело каждого, и важно как раз то, что личное: сохранённое внутри, как молчание, спрятанное от глаз посторонних, как образок в амулете. К тому же, Скорсезе удалось создать такую квинтэссенцию востока и запада: вслед за Эндо он отправляет предельно европейских героев в самое пекло японской истории, приправляя это всё стилистически и Куросавой, и Цукамотой (вот уж офигеть, но режиссёр культового "Тэцуо, железный человек" даже сыграл в "Молчании" небольшую роль!), но при этом оставаясь сами собой, со своим индивидуальным режиссёрским почерком.

Не не всё так идеально, как хотелось бы. В отзыве на книгу я говорила, что увлекательностью она не блещет, к сожалению, та же беда, но уже в меньшей степени затронула и фильм: хотя, понятно, его "подчистили" в плане структуры, несколько провисающих моментов, когда начинаешь посматривать на часы и считать, сколько там до конца, всё-таки осталось. "Молчание" - картина неспешная и к этому нужно быть готовыми, для Скорсезе важно, чтобы зритель, как и падре Родригес, прошёл все этапы веры, которые уготованы ему Японией и богом.

Ещё один нюанс, лично для меня ставший существенным - это Эндрю Гарфилд, исполняющий главную роль, и дело даже не в игре или каких-то моих личных представлениях о падре Родригесе, а в типаже: Гарфилд выглядит уж слишком современно, слишком смазливо, все его слёзы, катящиеся из-под пышной копны волос кажутся какими-то неестественными. Если Лиам Нисон и Адам Драйвер кажутся вполне уместными в рамках истории о событиях 17 века в Японии, то Гарфилд - словно как в коллаже приделан к декорациям, привлекает к себе слишком много внимания. Это конечно, всё очень субъективно, но не упомянуть не могла.

"Молчание" - это Большое Кино, которое ныне, увы, выходит на экраны не каждый год. Оно балансирует между чем-то очень личным, авторским и абсолютно массовым, завлекающим любого зрителя и приносящим деньги студии. Эпичное и масштабное оно на самом деле говорит не об эпохе и какой-то группе лиц, а о том, что так или иначе спрятано в каждом человеке, поэтому советовать буду. И пусть вы посмотрите фильм не сейчас, а, например, через пару лет, оно не покажется чем-то уже неактуальным из-за движения вперёд новых технологий и методов съёмки, или тематик, которые в будущем увлекут кинематографистов, что немаловажно для масштабных эпичных проектов.