Шел 1988 год. Я с отцом шел в «кинотеатр» - шесть рядов советских кресел и с двух сторон телевизоры. Название фильма нам ни о чем не говорило, зато было объявлено, что это ужасы, а ужасы для нас были тогда внове. Мы оживленно беседовали о работе, учебе, семье и прочем. К нам присоединился товарищ отца, мы спешили купить билеты на «лучшие места», нас тянуло «боятся».

Неспешно переговариваясь, но уже чувствуя адреналин, как от ожидания аттракциона, мы ждали, когда потушат свет, мы уже слышали первые гнусавые слова переводчика…

Да на кой черт! Эта баба сошла с ума!

Это так было у нас в зале, а еще мой сосед, тот, который товарищ отца, оторвал ручку кресла, но правда тогда прокатчики этого не увидели, и вроде все обошлось.

Я помню, когда мы вышли из зала, а было это зимой, отец с товарищем нервно закурили:- Такие фильмы надо смотреть в бане, с водкой – там без разницы кто кого жрет!:- сигарета товарища потухла, зажигалка замерзла, и он пытался прикурить от сигареты отца.-: Нет! Ну ты видел! Они все там такие тупые! Разбомбить, и дело с концом! Нет, ну ведь сказали им – черти там эти! Чего поперлись-то туда!:- Ему все-таки удалось прикурить:- А малой твой ничего – не орал. Мой бы наверное уже мамку звать начал, а этот молчит.

Той ночью я ни разу не смог сходить в туалет, я боялся спустить ноги с кровати, я думал, что там Чужой.

Отец был не такой впечатлительный, когда мы пришли домой, он посмотрел новости, попил крепкого чая, покурил, и лег спать, и всю ночь скрипел зубами, борясь за свою жизнь.

Мы тогда были наивными, мы в это во все верили, наш мир, наполненный бабами-ягами и кощеями, наполнился ночными кошмарами закрытого запада. Они были для нас другими, для них это было каждый день, для же это стало бомбой!

Следующий день, в школе, я задыхаясь пересказывал увиденное. Да ведь мало, кто мог сразу видеть, но слышать это в эмоциях товарища ни кто не запрещал. Мы стали богаче на целые поколения, нам стала доступна новая культура, которая расширяла наши горизонты, заставляя работать фантазию на нас.