Ах, Дина Ильинична, Дина Ильинична! Я закрываю еще один роман, написанный Вами и вновь испытываю огромное восхищение Вашим мастерством.

Не перестаю удивляться, как Вы, без всяких 3D эффектов, одной лишь силой слова способны переносить читателя во времени и в пространстве. Вот я и иду с Вами узкими улочками Толедо и Кордовы, а уже через страничку перед моими глазами – широкие проспекты Ленинграда. Вот я чувствую пьянящий запах цветущих винницких садов, а вот я вдыхаю аромат альпийского луга. Все это настолько реально, что начинаю невольно озираться: да точно ли я дома?

Перемещения во времени не менее стремительны- из блокадного Ленинграда и оккупированной Винницы – в современный Иерусалим. Тебя не просто швыряет туда-обратно: ты чувствуешь, как из одного времени в другое протягивается тонкая ниточка, связывающая события и людей.

Вам удается написать портреты героев так, что времени забываешь, что Вы пишите не красками, а опять же словом. Иные подробны дол самой последней морщинки на лице, другие похожи на сочные мазки импрессионистов, которые надо рассматривать издали. Некоторые – как карандашные наброски на полях тетрадки, но нет никого, кто прошел бы мимо читателя и не запомнился.

А как увлекательно складывать с Вами пазл повествования: вот этот кусочек положим сюда, и многое станет понятно. А где же еще один, самый главный? Поставим его, и картинка сложится, и заставит читателя еще раз посмотреть на нее повнимательнее – вдруг в первый раз не все понял?

Но и не это самое главное. Самое главное: Вы заставляете читателя задуматься над тем, что является подлинным. Это касается не только картин, это в первую очередь касается человеческих отношений и чувств. Можно нарисовать гениальную копию, и приложить массу усилий, чтобы сделать ее почти настоящей, придумать красивую историю, но всегда остается это самое «почти». Точно так же можно притвориться другом или придумать себе любовь, украсить и обставить эту чувства антуражем, но если душа мертва, то фальшь проглянет сквозь старые краски, выступит на холсте и никогда не вызовет ответного чувства.

Может, поэтому гениальный копиист Захар Кордовин на каждой подделанной картине рисовал белую голубку – ведь только она и была настоящей…