В последние годы я стал настоящим фанатом Набокова, старательно вычитываю всё то. что до сих пор прошло мимо меня. Вот и настал черёд этого произведения - "Пнин", издательство "Северо-Запад", серия книг «Ex Libris», 1993 год, перевод Ильина Сергея Борисовича (об этом человеке только так), примечания его же, "Пнин" - первое, что он перевёл. Хочу посвятить памяти об этом человеке, ушедшем от нас год назад (24.04.2017) этот отзыв.

Закончив "Подлинную жизнь Себастьяна Найта", я приступил к следующему произведению в этой книге, а это как раз "Пнин". Это не первая книга, написанная Набоковым на английском языке в США ("Лолита" тоже была написана на английском, чуть ранее, а издана гораздо позже, переведена самим Набоковым).

Думаю, что тема этого романа стала причиной того, что он первоначально не имел успеха в Америке, а стал популярным, как и другие произведения Набокова, вслед за оглушительным успехом "Лолиты". Кому интересны похождения плохо говорящего по-английски профессора из России, который преподавал русский язык в университете Вайнделла? Я почитал другие отзывы про этот роман здесь, на "Отзовике", эта тема до сих пор не особо интересует читателя, даже такого продвинутого, который взял в руки томик Набокова.

А между тем, это настоящая энциклопедия жизни русской эмиграции за океаном - Набоков, словно поймав в свою коллекцию очередную редкую бабочку, не спеша настраивает микроскоп, кладёт рядом с окуляром блокнот и карандаш, внимательно вглядывается в картинку, чуть подправляет, улучшая чёткость изображения, и, наконец, берётся за инструмент, миллиметр за миллиметром исследуя попавший в его руки экземпляр и столь же подробно его описывая, а рука, поначалу дрожащая от нетерпения и волнения, обретает всё большую уверенность.

Сам Набоков в штатах преподавал в том силе и английский язык, поэтому образ профессора Тимофея Пнина (именно так, в английской версии, без отчества) явно не отражается тенью с самого Набокова, скорее - наоборот. Думаю, что частично это всё-таки и Владимир Владимирович (все совпадения прошу считать случайными), но скрытый от посторонних налётом образования и немало связанного с этим высокомерия, свойственного Набокову ещё с гимназических времён, по свидетельству его однокашников.

Этакое отражение в зеркале, выставленные на всеобщий показ собственные фобии и мании, слабости и недостатки, скрытые за образом нелепого, и на первый взгляд совершенно не приспособленного к жизни неудачливого профессора провинциального американского высшего учебного заведения для лузеров. И отсюда же ирония, самоирония, высшая степень сарказма как ко всему иммигрантскому сообществу, так и к разнообразным возможным его представителям.

По всему роману разбросаны отсылы к разным историческим периода жизни главного героя, давая этой картине законченные фоновые зарисовки, заполняя всё пространство этого полотна, ни на йоту не выходя за рамки, показывая лишь необходимое.

Прочие участники этого действа тоже иногда всплывают то там, то здесь как географически, так и во времени, причём, если вчитываться в это не так внимательно, как это написано, от вас ускользнёт нить повествования и мысль произведения, дальше найти всё это будет весьма сложно.

Опять-же, если обратиться к прочим отзывам на этот роман, то вы прочтёте о сложности написания, нагромождении ненужных форм и бессмысленных описаний, но это совершенно не так. В романе каждое слово вставлено в текст не просто так, каждое бесконечное предложение, которое, якобы, сложно прочитать до конца, несёт свою смысловую нагрузку, готовит читателя к следующему ещё более сложному и насыщенному смыслами предложению. Язык, который прочим показался чрезвычайно сложным, на самом деле, порхает, словно бабочка, с одного цветка на другой, поражая своим разнообразием, остроумием и глубиной.

Не скрою, сам перечитывал иные места по несколько раз, вникая в смысл написанного, искал то, что упустил первоначально, и только поняв (как я надеюсь) продолжал дальше. И обязательно кладите ещё одну закладку в примечания, они очень важны и несут множество вторых и третьих смыслов, которые могут быть непонятны по причине малой образованности (любой читатель Набокова априори менее образован, чем автор тех гениальных строк), или исторической отдалённости событий. В частности, последнее примечание меняет всю тональность окончания романа на противовположную.

Для меня общий смысл романа состоит в разности наших культур; в том, что мы потеряли, а они обрели; в слабой встроенности наших беглецов в их культуру по причине разности менталитета, хотя и здесь есть исключения; в том, что наше влияние на вкус того блюда, которое варится в большом американском котле, с одной стороны недооценивается (с их стороны, как нам кажется), с другой стороны переоценивается (с нашей стороны, как нам кажется). Хотя, всё может быть и совершенно не так.

Отдельно про американскую систему образования, сначала цитата:

"Две интересные особенности отличали Леонарда Блоренджа, заведующего Отделением французского языка и литературы: он не любил литературу и не знал французского языка."

Это начало части 2 главы 6 романа. 2 и 3 части прочтите полностью, это самый высококачественный стёб над американским образованием, который я когда-либо читал, Аверченко отдыхает, а он знал толк в юморе и сатире, а, следовательно, в стёбе.

Концовка романа вызывает волну жалости и сочувствия к Тимофею Пнину, слеза наворачивалась от его беспомощности в жестоком американском бездушном мире, пока я не прочитал последнее примечание, не торопитесь и вы плакать.

Романы Набокова требуют хорошей литературной подготовки, внимательности и усидчивости, хотя сюжетная линия любого романа Набокова из прочитанных мной, тоже интересна, но оценить её глубину возможно лишь в сочетании с освоением всех глубин сложного и насыщенного подробнейшими описаниями текста.

Рекомендую любителям сложной многосмысловой литературы.