Проблема книг маркиза де Сада в том, что по мере их чтения понимаешь, что это человек невозвратно болен, сам вдруг чувствуешь себя в смирительной рубашке и осознаешь, что живи он в наши дни, гостеприимные палаты дурдома он никогда бы не покинул. Был там звездой сомнительного блеска.

В книги нет эротики, скорее антиэротика. Тому что, к примеру, происходит на последних страницах, есть термин «снафф». То есть убийство (в данном случае массовое) происходящее перед вашими глазами. Пусть это не пугает читателей. Нет ни одного факта, подтверждающего, что маркиз совершал эти преступления в реальной жизни.



Франция эпохи революции была жестока, либертинаж был в ходу. Люди делали «это» всюду, вплоть до публичных мест. Однако ни до чего подобного не доходило. Аристократы не поджаривали своих деток на вертелах. Ни сдирали заживо кожи со своей прислуги. Ни четвертовали никого, при этом беспрестанно насилуя. Все это лишь плод воображения испорченного с самого детства человека.

Он просидел часть своей жизни в самой страшной тюрьме мира – Бастилии. Условия были адскими и он как персонаж фильма «Олдбой» дружил с крысами. Развлечений у него было лишь два: мастурбация и бумагамарание, что, разумеется, совмещалось. Одной рукой пишу, другой … жизнь в некоторых местах и некоторых людей весьма примитивна.

Кончил свою жизнь маркиз, как и ожидалось, в дурке. Ставил пьесы. Играл злодеев. Лазил в трусики к нянечкам для умалишенных. Говорят, он был жирным как хряк и смердел как авдеевы конюшни.

Слог де Сада совсем неплох. Пишет он бойко, как вполне сносный литератор. Однако, чего бы не касалось его перо, все выходит у него плоско, как в двухмерном мире. У него не было природных инстинктов как у настоящих художников и потому ему всю жизнь приходилось копошиться на обочине творчества, а не вольно шагать по его широкой дороге. Иногда возникает ощущение, что он пишет специфические комедии. Что все понарошку.

Пространная философия Сада может издалека и приблизительно напомнить философию Ницше. И тот и другой стоят на аристократических позициях. Но Ницше высок, Сад низок, Ницше многообразен и во всем самобытен, а философии Сада напоминает стену из необожженного кирпича. К тому же немец в тысячи раз лучше писал француза и им действительно можно зачитаться. Взять и улететь в неведомые края.

Я бы мог рекомендовать Жюльетту и Жюстину начинающим эротическим авторам для повышения квалификации, но 120 дней Содома нельзя рекомендовать даже им. Вылетят из профессии.

Я знал одну девушку, которой Сад нравился. Я спрашивал: "Почему?" "Фантастично".
"Как в аду?" "Да". "Но если только это..."

Есть также итальянский фильм «Сало или 120 дней содома». Фильм, по всей видимости, лучше. Но и его трудно рекомендовать – тяжел как свинцовые галоши.