Как-то я встретил (уже и не помню где) оценку "Града..." одним малоизвестным мне критиком. Он тогда еще рассказывал, что дал прочитать роман своей маме и на вопрос, понравился ли ей роман, она задумчиво ответила: "Не знаю, понравился ли в полной мере, но Андрей Воронин - это я". После этого я встречал много признаний других критиков и просто читателей, говорящих о том, что часто воспринимали главного героя как самого себя, а других, героев вторых и третьих ролей - как своих близких и не очень знакомых.
Да, целиком и полностью согласен, что Стругацкие как истинные мастера художественного слова умели создавать настоящие характеры в своих произведениях, а сюжетная канва (и соответствующий жанру фантастический фон) выступали как вспомогательные средства для осмысления читателем (и, наверное, самими авторами прежде всего) действительно важных проблем человеческого бытия.
В этой связи мне более близки именно последние произведения Сругацких, где фантастический фон и динамика сюжета уступает место реализму, философскому осмыслению. Так, уже в одном из последних совместных романов "Отягощенные злом" (1988 г.) прослеживается явная тенденция нового художественного стиля писателей, когда выходящее из-под их пера сложно назвать в полной мере научной фантастикой (через некоторое время после прочтения сложно и вспомнить, а что же там было фантастического?). А если и были отступления, то их, скорее, можно трактовать как вторую сюжетную линию (по аналогии с булгаковским "Мастером и Маргаритой"). А в своей основе все же лежат значимые во все времена проблемы воспитания, роли педагога в становлении молодой личности, в том числе и проблема личности самого педагога. Может быть, именно поэтому (хотя и не только) "Отягощенные злом" входят в курс изучения на филологическом факультете при ознакомлении с классическими произведениями отечественной литературы конца 20-го столетия. И фантастика в данном случае становится всего лишь тем вспомогательным средством, которое позволяет воздействовать на чувства читателя более ярко. Но при этом само произведение вырастает за границы жанра, становится действительно серьезной классической литературой.
Ни в коем разе не хочу сказать, что считаю, например, «Жук в муравейнике» или «Трудно быть Богом» (кстати, мое любимое произведение) более слабыми с литературной точки зрения. Но все же в них более четко прослеживается искусственность созданной авторами фантастической оболочки. Хотя сами герои, что называется, «настоящие». И у меня сначала как читателя, а потом (после третьего прочтения и последующего за ним анализа) как литературного критика не возникает желания повторить ставшую легендарной в мире кино и театра фразу Станиславского «Не верю». Но при этом все же что-то останавливает меня, не позволяя поставить их на уровень Классики (классики научной фантастики – да!... однозначно!... в первых рядах!..., как, может быть, самые лучшие книги это жанра всех времен и народов). Но встать на уровень того же «Мастера и Маргариты», «Преступления и наказания», «Жизнь и судьба» и т. д., на мой взгляд, смогли именно последние произведения братьев Стругацких и Бориса Стругацкого в частности…. В данном контексте вспоминаются слова Достоевского, писавшего о том, что он "не психолог, а реалист в высшем смысле этого слова", то есть писатель, умевший показать характеры людей и проблемы их взаимоотношений. Так же и у Стругацких за фантастической действительностью читатель видит (пусть и часто между строк) реальные человеческие характеры и насущные проблемы нашей жизни.
Сам роман «Поиск предназначения» был написан уже одним младшим братом Борисом (С. Витицкий). Однако, как мне представляется, работа над ним велась изначально совместно (во всяком случае – тема и идея обсуждалась неоднократно и весьма подробно), о чем свидетельствуют авторские произведения старшего – Аркадия (С. Ярославцева) – «Подробности жизни Никиты Воронцова», написанного еще в 1984 году, и «Дьявол среди людей», вышедшего в свет уже в 1991-м, когда писался сам «Поиск…». И оба эти произведения были написаны Аркадием при участии Бориса Стругацкого. Здесь встает некая параллель самого С. Витицкого с главным героем «Поиска…» Красногоровым, написавшим своего «Счастливого мальчика» и показывавшем его своему другу Виконту (см. Аркадию-Ярославцеву).
Не буду углубляться в анализ идейного содержания произведения, чтобы у читателя, еще только собирающегося взять в руки роман, не отбить интерес к самой динамике развития сюжета. Хочу лишь подчеркнуть, что как сам «Поиск предназначения», так и последующий роман «Бессильные мира сего» (2003) являются, во всяком случае для меня, выходом на новые рубежи, когда писатель из классиков жанра перерастает в собственно Классика Мировой (да что там мировой – Отечественной литературы!)… - см. рекламу с Нагиевым… Где даже антуражем (фоном) является не выдуманный фантастический мир, а наша злободневная реальность с диссидентами, с «поколением, глотнувшим свободы», с запуганными и раздавленными советской тоталитарной системой, а также с людьми, для которых остается нечто более значимое, чем страх перед этой системой…Которые в меру своих сил и собственного предназначения реализуют в себе человеческое начало (см. эпиграф к роману).
Хочется закончить на такой же немного юмористической ноте:
"- Господи, скажи, в чем был смысл моей жизни?
- Помнишь, ты ехал в поезде Москва — Питер?
- Да!
- Помнишь, там один человек у тебя попросил соли?
- Да!
- Ну вот."
Как-то все же тяжело осознавать, что твое собственное Предназначение может свестись к подобного рода анекдоту…. И тогда, как в «Хромой судьбе» (или в «Пяти ложках эликсира») отмахнуться от всего этого мистического, странного и непонятного, оставшись со своим родным «ноль целых хрен десятых».