Обычно я не покупаю колбасу, на которой написано, что она – вкусная. Это не изготовителям колбасы решать. И если бы не отсутствие новинок из-за пандемии я бы не стал смотреть фильм, что авторы которого серьезно считают, что они сымали «смысловое кино». Есть в фильме смыслы или нет, решать зрителю, если создатели этого изначально не понимают, проку от их творений обычно мало.

Хотя именно как кино «Замысел» мне определенно понравился. Мрачноватый видеоряд получился очень убедительным, отсутствие профессиональных актеров совершенно не сказывается, потому что настоящих актеров сейчас почти не осталось и среди профессионалов. Думаю, что режиссер фильма рано или поздно поймет, что если у тебя нет бюджета на качественные спецэффекты, то их лучшее вообще не снимать. Но это мелочи.

А вот «Замысел» как проповедь впечатления на меня не произвел. На мой взгляд, автор не совсем понимает саму суть кино как искусства. Уверен, что у создателя любого фильма есть какие-то «свои идеи», которые он хочет сообщить зрителям. Но смысл хорошего фильма домысливается зрителем в ходе и результате просмотра, а не сообщается автором в промежутке между сценами. Недосказанность в этом плане лучше пересказанности, потому что последняя мешает зрителю думать. В теории авторы фильма это понимают, но быстро устают от попыток говорить иносказательно, или хотя бы загадочно, а потом залазят на табуретку и начинают без обиняков резать правду-матку про то, как устроен этот мир и его закулисье.

Идеи автора не лишены оригинальности, несколько фраз из фильма могут стать крылатыми, если его посмотрят миллионы. Но они его не посмотрят. И дело не в том, что среди русскоязычных зрителей мало людей, ищущих смыслы и склонных задумываться. Просто фильм не очень интересный.

Я не думаю, что это из-за жанра. Символическое странствие – это очень любопытный жанр. Но для этого должно заработать либо само пространство, либо должны быть яркие пункты назначения. Фильм чем-то похож на «Сталкера», но пространство в «Замысле» не участвует в действии, сопровождая странников, путая, вызывая впечатления, меняя их изнутри. Нет и встреч с харизматиками, авторы ищут вокруг не ярких людей, а поводы для нравоучительных диалогов. Поэтому герои отличаются друг от друга одеждой, наличием очков и их формой. Никто не требует от режиссера подобия «Ада» Данте. Но он, наверное, читал «Алис» Керролла, и понимает ничтожный уровень своих достижений в раскрытии темы «ребенок, внезапно попавший в странное смысловое окружение».

Свою роль сыграла и приверженность автора к вертикальному конструированию. Он не ищет иной мир где-то рядом, за секретной дверью или неуказанным на карте поворотом. Это слишком скромно для его амбиций, он сразу начинает рассказывать про то, что вверху. Там вверху смыслы, которые переходят в символы, в свою очередь переходящие в знаки, а те, становясь словами, влияют на наш мир. И забравшись по лестнице в небо, герой оказался именно там, где живут эти самые смыслы. А что эти смыслы делают? Рыбу ловят, лук едят, разговаривают, документы друг у друга проверяют... Ну, да.

И пусть даже автор не может прожить без вертикальных схем, то есть ведь изящные варианты вроде «Розы мира». Хорошие – вверху, плохие внизу, наш мир – зона их влияния и поле их битвы. Я уверен, что читавший Андреева не станет трезвым предлагать фиолетового медведя в качестве эгрегора / тотема России.