Николай Гумилев для меня в первую очередь поэт, а не прозаик. А во вторую очередь путешественник, но не солдат.

Не лишенный мужества, красавец-мужчина, как так вышло, мне непонятно, оказался одаренным тончайшим внутренним чувством гармонии и красоты. Должно быть дворянское образование и воспитание в традициях высшего этикета. Чувство гармонии и красоты хорошо отражается в поэзии. Серебрянный век привнес своеобразный взгляд на красоту, и Николай Гумилев отлично вписался в среду акмеистов. Однако, это чувство совершенно не подходит для написания военного романа, действительно, страшной войны.

Язык повествования "Записок кавалериста", как и положено поэту, льется как песня. Читается легко, идеально подходит для чтения вслух. Читаешь и удивляешься, что звукосочетания сами ложатся куда надо, и текст живет как будто своей жизнью. Здесь я конечно преклоняюсь перед автором, который действительно виртуозно владеет русским языком. Я думаю лучше, чем саблей. Думаю также, что держался в седле хорошо. Дворянские дети имели возможность сызмальства тренироваться на лучших скакунах. Как сейчас модно обсуждать автомобили, так тогда молодые люди обсуждали лошадей. Пользовались успехом английские и французские лошадки.

Описания военных действий по меньшей мере вызывает снисходительную улыбку. Явный расчет на читателя, как минимум, нежного и женоподобного. Там поскакали, там в нас стреляли, там пули летали... Как будто, военное мастерство в том и заключалось, чтобы проехаться, разузнать, разведать и не попасть в засаду. А если уж попал в засаду, и уж тем более оказался ранен, то ты удостоен высшей награды. Очень мило и неправдоподобно. Автор как будто бережет наши чувства и не хочет писать про кровь, ранения, боль, грязь и усталость, дабы не шокировать и чтобы читатель, а уж тем более читательница, не потеряла сознание от увиденного в книжке. Но должен отдать должное, по мере продвижения фронта, события становятся жестче. Но градус все равно маловат на мой вкус. Но военные действия я опускаю, это можно почитать для общего так сказать кругозора. Иные историки может быть для себя найдут какие-то полезные сведения, но я сомневаюсь.

Больше меня заинтересовало другое.

Мой прадед Василий из-под далекого Иркутска был призван в армию и попал на фронт Первой Мировой примерно в эти же места. Интересно, пересекался ли он хотя бы за километр с Гумилевым )

Военные действия происходят, как я понял, на территории Польши, которая в то время была в составе Российской империи, как мы знаем. Кавалерист, которым собственно и является наш автор, то и дело встречает приветливых панов и паненок, которые всегда рады накормить и согреть русского солдата. За деньги! Здесь я следил с особым вниманием. К сожалению, так и не понял на территории центральной Польши ли, на территории нынешней западной Украины или Западной Беларуси. Мне это, как у белоруса, вызывает неподдельный интерес. В похождениях бравого солдата Швейка отчетливо и ясно понятно, что фронт проходил в Украине, и может быть южной половине нынешней Беларуси, где было полным полно предприимчивых евреев, готовых продать ту или иную чушь. У Гумилева (старшего) же евреи не встречаются на пути. Что между прочим свойственно больше центральной Польше. Хоть паны "пшекают" по польски, русский кавалерист с ними легко находит общий язык. Все они такие приветливые, помогают на фронте русской армии, и иногда даже геройски погибают, за то что выдают русским сведения о расположении противных войск. Все мне представляется крайне сомнительным. Не думаю, что поляки тогда, хотя это было и давно, настолько были лояльны к армии завоевателя собственной территории. Ни на секунду не поверил. Скорее бы поверил, что Польша рассматривала кайзеровскую Германию как освободительницу.
Почему Гумилев врет себе, а главное читателю? Мне непонятно. А может быть это самообман? Я нахожу объяснение в том, что скрывая натуральность войны от русского читателя, он также не хотел выставлять польский народ, как недружественное русоненавистнеческое население. И опять же с той же целью, чтобы не шокировать впечатлительного читателя. А может быть потому, что в царской России тоже была своя цензура, и выставлять царство Польское по-другому было нежелательно, вот и приходилось закрывать глаза на правду?

Вспоминаю черно-белые записи с Николаем Вторым. Отдающий честь ликующей офицерской знати, не спеша шагает среди седых генералов, один из которых несет на руках 12-летнего царевича Алексея. На ветру кокетливо развиваются перья на шляпках царицы и дочерей. И я вижу, что самообман был тотальным.