На просмотр этого фильма меня вдохновила все та же пронзительная Ева Грин из "Мечтателей". Да и идея фильма навевала еще больше нездоровой сексуальности, или попросту извращений, так что Еву в таком амплуа вновь захотелось посмотреть.

И идея по правде заманчивая: насколько, мол, может быть сильна любовь, чтобы сделать клон своего любимого? Но дело в том, что это не фантастика, а якобы время будущего, и сделать клон возможно, но из клеток с помощью искусственного оплодотворения, так что горе-любовница Абра- кадабра кекс прекс фекс превращается в горе-матерь! Хотя, если честно, тут можно поспорить, такая ли уж она горе.



Дело в том, что изначально от фильма я ожидала вовсе не этого. Зарождение любви между 9-летними детьми это только предыстория того, что будет происходить на экране. В дальнейшем же все действо мы неспешно наблюдаем за взрослением второго Томми. При чем, никаких дополнительных деталей нет. Непонятно, на что они живут, чем занимается мать, как учится в школе Томми, куда поступает. Перед нами лишь безбрежный океан с одиноким домом на берегу и двумя людьми в нем. Изредка в нем или возле него появляются люди, влияющие на дальнейший сюжет, но никак не на тягучее в тонах старой пленки повествование.

И с самого начала, когда еще Томми был жив, до катастрофы, и даже учитывая мое мировозрение, что клоны - не для меня и ну его, это безбожное будущее, я все равно увидела, что главный персонаж Евы Грин с какими-то психическими отклонениями. Впоследствии зато мы видим, что ребенку она как раз была доброй матерью, так как никогда, как минимум, не кричала, не запрещала, понимала. Но у всего ее поведения был лишь один смысл, ничем и никак более не раскрытый в каких-нибудь других ситуациях- желание обладать. К примеру, в шестой книге про Гарри Поттера Дамблдор четко дает ответ на подобный вопрос: все действия взрослого человека можно проследить из детства - Волан-де-морт успешно прикарманивал чужие вещи, делая их своими трофеями. Но про жизнь Ребекки все 12 лет, что они были в разлуке, если так можно сказать вообще о девятилетних детях, с Томми, как и о его, мы ничего не знаем. Мы видим их только вместе и чуть ли не с порога Ребекка заявляет: куда ты, туда и я. И если в "Титанике" подобные слова пробирает до слез, то тут от них появляются мерзкие мурашки.

С другой стороны, Ребекка по сути жертвует своей жизнью не ради своего ребенка, а ради того, чтобы дать жизнь однажды ворвавшемуся в ее мир мальчику, ее любимому мужчине, с которым она и была всего-то ничего. Абсурдность ситуации, взглядов, молчания, облупленных стен деревянного дома. Во всем сквозит абсурдность, порождающая миллионы вопросов и гипотетических ответов. Финал же дает зрителю две вещи: результат ожидания того извращения, которого он так ожидал и который по сути не имеет ни логики, ни смысла, и доказательство того, что человеком обладать невозможно. Даже если ты его родил. Даже если ты ему не мать, но его родил. И даже если он умер, а ты его якобы воскресил.