Ошибки – это знаки препинания жизни, без которых, как и в тексте, не будет смысла.
Харуки Мураками

Старенький красный «Сааб» тихо наматывал километры по преобразившейся в XXI веке Хиросиме, в которой теперь нипочём не признать жертву ядерной бомбардировки, а двое молчаливых обитателей салона автомобиля – водитель и владелец – наверняка нет-нет и задумывались: почему люди не умеют восстанавливаться так, как города. Знакомство печального театрального режиссёра с бесстрастной мастерицей руля вышло случайным – приезжего постановщика организаторы спектакля попросту обязали передвигаться по чужому мегаполису с вышколенным шофёром и, сами того не зная, прописали этим курс экспериментального лекарства на основе эмоций. Меланхолия, вызванная гибелью жены, душила японского почитателя чеховского таланта, обессмыслила существование, отбила желание улыбаться, радоваться жизни и смотреть в будущее. Ещё не старый мужчина Юсукэ превратился в субъект неопределённого возраста, чья непреходящая грусть оказалась столь велика, что до поры мешала разглядеть в непроницаемой девушке-шофёре родственную душу.

Смерть близкого человека подкрадывается внезапно, и к этому нельзя подготовиться. Вечера становятся невыносимо долгими, ночи мучительно бесшумными, а каждое утро возвращает вопрос «ради чего жить дальше?». Японский режиссёр Рюсукэ Хамагути не изобретает новой методики, но фильмом «Сядь за руль моей машины» напоминает о том, как полезно поглядеть по сторонам – заметишь, что не один ты в пасти опустошения. Юсукэ не то чтобы ищет утешения в работе – это слишком тривиально, но когда театрал проигрывает в головы детали будущего спектакля, слышит, как звучат слова чеховского «Дяди Вани» из чужих уст, то поневоле соприкасается с вечностью, отдавая должное преобразующей силе слова великого русского писателя. Адаптация хиросимского театра выделяется среди всех остальных, поскольку на сцене будут играть актёры разных национальностей, а ключевую роль Сони и вовсе исполняет немая девушка. Кажется немыслимым, как в одной пьесе сочетается это языковое разнообразие, но дело в том, что человеческие беды, страдания и несчастья не имеют национальной принадлежности. Одиночество и неустроенность истязает вдовца Юсукэ с той же силой, что и 23-летнюю Мисаки, и уточнение возраста здесь не случайно. По мере развития сюжета открываются факты тяжёлой биографии хозяина «Сааба», заодно и тот, что касается ещё одной гибели – дочери мужчины, которой на момент постановки как раз исполнилось бы двадцать три.

Фильм вообще начинается, по ощущениям, только с середины. Хамагути настолько не торопится с повествованием, что даже стартовые титры появляются минуте к 50-й. При этом завязка порождает вопросы и оставляет в недоумении: кем же была усопшая жена – вечно голодной до секса нимфоманкой или удивительно точной в прописывании чувств сценаристкой, чьи гениальные идеи рождались во время оргазма. Не менее загадочен и сам Юсукэ, понимавший, с кем делит супружеское ложе, но во имя любви закрывавший глаза на измены, а пережив страшное горе – задумавшийся, сколь велика его вина. Искусством прощать владеют не многие, и ещё меньше тех, кто хотел бы этому научиться. Автор фильма подводит к мысли, что можно убежать, перебраться в другой город, но боль никуда не исчезнет, всё равно настигнет и бросит вызов. Хамагути отвергает мудрость «время лечит» и предлагает другую – «время подсказывает». Не имеет значения, какое событие стирает границы и приближает два одиночества; на передний план выходит искреннее желание найти собеседника, выговориться, очистить душу, перестать терзаться ошибками и отдать крупицу себя, и это вызывает ответное желание.

Превратности судьбы далеки от театральной наигранности, но это не мешает представлять себя на месте выдуманных героев и впитывать чеховскую мудрость. Антон Палыч каждой строкой предостерегал читателя об угрозе рабской покорности обстоятельствам, и не зря век спустя после выхода «Дяди Вани» Рюсукэ Хамагути ставит Юсукэ перед выбором: сыграть самому заглавного персонажа или дать пьесе закрыться, не дойдя до сцены. Сдаться на милость судьбы – дескать, она мудрая, и ей виднее – проще всего, но, как автомобиль, стараниями Юсукэ поддерживаемый в прекрасном состоянии, так и душа, подпитываемая творчеством, уцелела после пережитого потрясения, чтобы позволить хозяину однажды задуматься о переменах. Сделать шаг в сторону, переосмыслить прошлое, не корить себя за то, что был неидеален, а местами глуп и наивен – для любого из этих действий нужна сила, но человек – не механизм, он сам определяет, в каком направлении двигаться дальше, и с кем делать это. Фильм «Сядь за руль моей машины» подсказывает, что точку пускай ставит смерть, а людям хватит и запятых, если те отделяют один продуктивно прожитый день от другого, одно яркое впечатление – от других. Жизнь не перестанет наносить удары, испытывать на прочность, повергать в шок из-за пандемии, войны и нарастания напряжённости, но страна немых ограничена кабиной автомобиля, и даже там начинают звучать голоса. Значит, остаётся надежда, что люди договорятся.