За секунду до взрыва
В бесконечной вселенной
Ты лечи мои страхи
В колыбельной безбренной! Помни и знай

Алла Михеева – «За секунду до»

Дрянная девчонка повзрослела. Остались в прошлом признания избалованной мажорки, что в школу она не ходила, с плебсом не якшалась, зато лучше всех знает, как у этого плебса бывает. Уже не Лера Дудинская, а Валерия Гай Германика возвращает абстрактное женское альтер-эго в стены учебного заведения, чтобы жертва изнасилования сполна испила чашу унижения. В субтильной фигурке Светланы Ивановой, сыгравшей учительницу литературы, узнаётся если не ветхозаветная Ева, то как минимум Мария Магдалина, чья тайная порочность вылезла наружу в неподходящий момент и нанесла урон миру. Не разрушила – нет-нет, но извлекла тонны грязного белья, сваленного в обшарпанных квартирках, трёхэтажных коттеджах, мраморных мэриях и на сверкающих яхтах. Везде смердит, повсюду лицемерие, цинизм и круговая порука, так что без женщины, упрямо пишущей заявление вопреки уговорам тёртой следовательницы, приморскому городку никак. Да и Аня только с виду тростинка, а когда в настроении, то и четвёртый размер под нежным сатином ученикам предъявит – только читайте, ребята, «Тихий Дон»! Весь мини-сериал из шести эпизодов кажется не тем, что обозначено в завязке. Социальная проблематика тоже присутствует, но для Германики было бы слишком скучно собрать в кружок несчастных девиц с поруганной честью. Валерия замахивается на трофей посерьёзнее – мужские скальпы, и чем выше взлетели их обладатели, тем приятнее награда.

Эпатажная постановщица удивляет с первой серии, отрядив на роль душевного сыщика почётного капитана «Что? Где? Когда?» Козлова, и Андрей Анатольевич в этом амплуа настолько органичен, что будто полжизни носил погоны. Старый следователь, которому остались считаные дни до пенсии, берётся за дело униженной учительницы с юношеским азартом, но не стоит забывать, что за птица рулит процессом. Германика даже пожилого детектива снабдит милой сердцу гнильцой, а такой же титулованный Борис Щербаков в роли ворчливого папаши олигарха ещё и добавит от себя, заставляя смеяться над колкими, но удивительно меткими замечаниями. В то же время Анне Снаткиной по воле режиссёра досталась уценённая версия Бри из «Отчаянных домохозяек» – точно так же сытая и обеспеченная дамочка предпочитать топить горести в марочном вине. Никому за просто так солнышко тут ласково не светит – при этом дело разворачивается на курорте, но у Германики никогда и не было иначе, даром ли Валерия за время работы с камерой научилась искусству управляемого скандала. В прежние времена барышня беззастенчиво давила на психику, но к «Обоюдному согласию» освоила более тонкие методы. Без крайностей по-прежнему не обходится – скачки по флэшбэкам и обратно в дни текущие получились резковатыми, порой ради пары-тройки реплик. В то же время подобная техника позволила смелые игры с жанром: если в первые три серии диспозиция ясна и не вызывает никаких вопросов, то за три оставшиеся придётся не раз удивиться, сколь обманчиво невинна ангел Аня в коротеньком красном платьице.

В нюансах постановки и протуберанцах сюжета видится замысловатый режиссёрский путь, да Германика и не таится, когда задействует знакомые образы. Так, мать главной героини не претерпела изменений в сравнении с родительницей Саши из «Краткого курса счастливой жизни». В наличии такой же конфликт поколений, только дочь ведёт себя уже скромнее и не лезет в штаны женатому мужику, или, по крайней мере, действует хитрее. Второй план вообще выглядит не менее ярким и контрастным, чем первый, но основную тяжесть выносит на хрупких плечах всё-таки Светлана Иванова, чью героиню хочется жалеть и осуждать в двух соседних сценах. Примечательно, что у Германики есть чувство меры, и глубоко рыть тему тесных и телесных контактов учительницы с учеником она не решилась. Видимо, это вопрос будущих постановок, а пока Валерия от души хлещет по гладко выбритым, щетинистым или бородатым щекам. Мужчины в «Обоюдном согласии» приравниваются к бессовестным самцам, в сущности, скоту, отличаясь от рогатых или копытных созданий умением болтать, что между тем отнюдь не означает интеллекта. По ходу пьесы сценарий петляет как водитель по серпантину, но от генеральной линии не отходит – правосудие пока уцелело, и будет торжествовать. Методы и приёмы вызывают вопросы, но концовка развешивает одним по серьгам, а другим, извините, по задницам. В непоследовательности режиссёра не упрекнёшь.

На зависть седым коллегам, чьи лучшие годы остались в советском прошлом, Германика умеет создать настроение, передать состояние тревоги, опустошения и ужаса. В этом Валерии помогает восхитительный подбор музыкальных треков. Разные исполнительницы поют о разных вещах, но с титрами каждой серии чувство обречённости только нарастает. Магия нот и электронного звучания добивает остатки иллюзий, надежд на спасение, на чужое сострадание. «Хочешь что-то изменить, сделать – делай сам», точнее, сама. Этот тезис состоит на вооружении у постановщицы с дебютных короткометражек. Валерия не останавливается, ищет и, что главное, находит. С темнотой она подружилась ещё в «Мысленном волке», и не удивительно, что в «Обоюдном согласии» маски сбрасываются в ночи. Страшные тайны преподносятся, как и всё остальное в сериале, словно на бегу, речь персонажей часто неразборчива. В этом ощущается подсознательный женский страх, что молодость скоротечна, и над каждой любительницей макияжа и мини-юбок довлеет угроза выплакать океан слёз, а утереться стопкой банкнот – это ещё в лучшем случае. Германика не утруждается постановкой диагноза обществу и не уходит в плоскость затяжных дискуссий. Решительная по натуре девушка предпочитает не раздумывать, а резать – без наркоза и напутственных слов. С волками жить, как говорится, а у волчиц тоже есть зубы и когти.