Как-то раз один колдун — врун, болтун и хохотун, —
Предложил ей, как знаток бабских струн:
Мол, русалка, всё пойму и с дитём тебя возьму.
И пошла она к нему, как в тюрьму.

Владимир Высоцкий

Лучшая супружеская пара подмосковного городка с размахом отмечала 20-ю годовщину свадьбы. Столы ломились от угощений, от праздничных ораторов не было отбоя, звучали цветистые тосты, и только в душе главной дамы вечера затухали последние угли. Она больше не могла притворяться, надевать на уста фальшивую улыбку и в очередной раз делать вид, будто счастлива. Как врач-кардиолог, мать троих детей прекрасно сознавала, сколь опасно устраивать сердцу бесконечный марафон переживаний. Пафосное застолье побило все рекорды лицемерия и оказалось последним семейным торжеством четы: уже на улице супруг получил именное угощение – широченный клинок кухонного ножа в отвисшее пузо – и не сумел его переварить. Статус первой подозреваемой достался, естественно, свежеиспечённой вдове, а у той были веские причины желать благоверному скорейшей отправки прямиком в ад!

Насытив неистовую творческую душу блеском бриллиантов собственного ювелирного бренда, Валерия Гай Германика вернулась к сериалу-антологии о разрушенных женских грёзах, что превращают кротких дам в яростных мстительниц. Второй сезон «Обоюдного согласия» перенимает у первого характерную «преследовательскую» манеру съёмки, а с ней и пессимистичную атмосферу абсолютного нравственного распада. Крутая гёрл Лера и прежде не верила ни во что хорошее в отношениях полов, а уж в ранге законодателя мод определённого жанра, похоже, перестаёт верить даже в светлое будущее детей. На уровне фабулы вторая часть насильственной эпопеи сразу же огорчает избитостью истории – а то зритель будто впервые натыкается на кино о злобных мужьях-тиранах, которые успешно маскируются под порядочных глав семейств! Хуже заведомой сюжетной вторичности – режиссёрская тяга к превращению фильма во второсортное фрик-шоу. На фоне местного домашнего чудовища с окладистой бородой, делающей его похожим на Шуфутинского, его взрослая дочь смотрится как ходячая карикатура на субкультуру эмо и готов, да и сын не лучше – под маской аутиста-астматика внезапно скрывается будущий чемпион мира по боксу. Не иначе, отцовские методы воспитания ремнём творят чудеса.

В интервью одной небезызвестной селебрити по кличке Ксюшадь, Германика сетовала на бестолковых сценаристов, что не дали-де ей развернуться. Однако подбором актёров, как и конечным виденьем сериала, рулила она, и только она. Во второй раз Валерии стало то ли скучно разыгрывать те же карты, то ли подвели конкретные исполнители. Из всего актёрского ансамбля постаралась, по сути, одна Глафира Тарханова, доказавшая, что у неё и фигура в порядке, и природный драматизм не дремлет. Геройствовать пришлось по большей части в одиночку, ибо звезду русского рока Диану Арбенину просто приятно видеть на экране, но играть ей нечего – одни фрагменты без цельной картины, а от Елены Ханги хочется скривиться ровно так же, как двадцать лет назад, читая, как она выжила всех партнёрш по телешоу «Принцип домино». Ставка Германики на непрофессионалов – интересный ход сам по себе, но, как выяснилось, без качественной интриги и сюжетных выкрутасов это что водка без спирта. Если фирменный нервный монтаж с постоянными перескоками между событиями недавнего прошлого и настоящего воспринимается как неотъемлемая часть режиссёрского почерка, то понапрасну разбросанные наживки, указывающие на интерес подпольных хозяев к фигуре убитого, удручают. Тут Валерию разделали под орех куда менее эпатажные Илья Ермолов с Сергеем Минаевым в «Золотом дне». Скоротечность интереса Германики к своему же детищу прослеживается даже в желании лишний раз раздеть Тарханову. Все соответствующие сцены уместились в первой серии – словно остальные эпизоды покровители гениальной авторессы смотреть не собирались…

Второй сезон уступает первому и в музыкальном оформлении. На смену трансовым хитам певицы Луны пришла богомерзкая рэпчина, через которую силятся пробиться «Ночные снайперы» – не за просто же так Арбенина примерила казённый китель. Без привкуса шокирующей разгадки тайны, а с одним лишь обоснованием мотивации убийцы подонка фон и сам по себе теряет привлекательность. И пусть музыка, как ни крути, вопрос вкуса, то мораль в духе «терпела и не уходила из-за денег» играет на что угодно, но никак не на симпатии к жертве насилия. Германика так размахнулась в хлестании чёрной краской по домам и улицам, что сделала самым ужасным и запоминающимся персонажем мать убитого. Чопорная, сухопарая, безэмоциональная Валентина Нейморовиц наработала на звание лучшего Кощея в истории современного российского кинематографа, как если бы сказочный злодей был женского пола. Для Валерии матери-мегеры центральных героинь это давняя традиция, уходящая корнями ещё в «Школу», но свекрови-дьяволицы – что-то новенькое. При этом образ опять-таки заезженный в хвост и в гриву, близкий по сюжету «Кеша должен умереть» не даст соврать, да и Мерил Стрип в «Большой маленькой лжи» отыгрывала такую фурию, но в «Обоюдном согласии», где злодействуют обычно мужики, такой ход более-менее нагоняет напряжения.

А вот спасать уже не получается. Второй сезон кубарем падает с едва достигнутой высоты и продолжает унылые традиции «Метода 2», продолжения «Вампиров средней полосы» и прочих бесславных попыток телевизионщиков развить успех оригинала. С самой госпожи Германики, понятное дело, не убудет – всем бы такое вкусное будущее, но за похеренный проект громкой российской антологии обидно. В случае с сиквелом не вполне понятно, кто и с чем соглашается, если учесть годы нахождения злосчастной пары в браке. Мужья, думается, с бухты-барахты не оборачиваются изуверами под родной крышей, а жена, как показывает раскрытие её секретов, также не тянет на бедную овечку. Житьё-бытиё в тюрьме с дизайнерскими интерьерами и авторской мебелью представляется сознательным выбором. Не будь у второй части проекта предшественницы, она, быть может, и дотянула бы до середнячка, но без оглядки, увы, никуда, тем более с учётом одиозности режиссёра. И когда прежде лились безутешные девичьи слёзы с разбросанными ко всем чертям пятитысячными купюрами, принять гримасу фальшивого женского сожаления особенно сложно. Да и не нужно: правосудие иногда действительно правое.